Вы всё ещё хотите дать этому шанс?этому шанс?
«Золотые руки»
Оригинальное название: Golden
Автор: Ironical Jester
Перевод: Skeinweaver
Бета-ридер: Вла
Разрешение на перевод: получено.
Пейринги: Рэтчет/Сансторм, Персептор/Уилджек
Рейтинг: R (T)
Вселенная: G1
Предупреждение: СЛЭШ!!
Жанр: романтика-еротика. Слеша чуть, не обессудьте.
Golden
***
Рэтчет подозревал, что всё покатилось по наклонной плоскости с того момента, когда автоботы натолкнулись на Сансторма.
Это имя впервые дошло до них по разведданным — в текущее время на Кибертроне не было автоботских сил, но наблюдение за Шоквейвом продолжало вестись при любой возможности, и феммы всегда прилагали старания держать основные силы армии в курсе планов Мегатрона там, на их родной планете. Никто поначалу не знал, что думать о Сансторме, но когда посыпались донесения, все быстро осознали, насколько серьёзна была ситуация на деле.
Сансторм был чем-то вроде побочного эксперимента Шоквейва, причём провального (способен, силён, но «послушен» почти как Динобот). Покрытый электрумным сплавом* сикер повёл себя несколько вызывающе, когда ему поручили задание «уничтожить автоботов», чуть ли не категорически отказываясь следовать прямым приказам Мегатрона. Сансторм вскорости «ушёл в самоволку». Хотя это само по себе было чудом, всё равно Сансторм не перестал быть проблемой для автоботов: он причинял значительный ущерб в своих странствиях над планетой Земля, несмотря на незаинтересованность в уничтожении автоботов или людей.
На деле, Кибертрон и Земля сильно пострадали во время его боевого задания. И пускай сикер не нападал без повода, автоботы не могли позволить ему скитаться на воле, ведь само его присутствие могло быть убийственным и для аборигенов планеты, и для них самих: той радиацией, которую испускал его аномальный энергетический источник.
Обнаружив другой «электрумоносный бассейн» ранее этим летом, Мегатрон проявил достаточно сообразительности и отправил ценное вещество Шоквейву, вместо бессистемного окунания в «непобедимый сплав» и «заваривания» новой бессмысленной битвы (пусть та «битва неодолимых» была хорошим развлечением, но реальным её результатом была трата времени и усилий). Попав в руки Шоквейву, электрум несомненно был переработан, и в итоге имплантирован в броневую обшивку, похоже, сикерской штамповки. Вероятно, подкласса «Грозотворцы»,* что были в распоряжении Шоквейва – в пользу данной версии говорило имя «Сансторм».
Однако, насколько было известно автоботам, Сансторм не располагал данными, предшествующими своему пробуждению.
От Вектор Сигмы не добились новой Искры для десептиконского «проекта» — помешало присутствие Альфы Триона в ИИ. Сансторма не вышло создать, как однажды были созданы аэроботы и стантиконы. Поэтому Шоквейв был вынужден создать симуляцию Искры. Нечистый, «неправильный» источник энергии – источник, который Рэтчет до сих пор не мог идентифицировать – достаточно мощный, чтобы «запитать» нового кибертронца, достаточно мощный, чтобы сделать его живым оружием. Радиация, которую излучал сикер, была убийственной сама по себе – что, соединённое с его регенеративными способностями и силой, делало его очень неприятным противником. Сансторму была дана сила, которую любой нормальный кибертронец не смог бы вынести, и он был способен удерживать её только благодаря непроницаемой броне. Как бы то ни было, Искра была искусственной, и вероятно, в конечном счёте выгорит, и всё.
Вероятно, Мегатрон всё равно не намеревался уж очень долго содержать Сансторма в своём услужении.
Шоквейв и Мегатрон не были столь наивны, чтобы верить, будто одно обладание мощным токсичным источником энергии обеспечит победу над автоботами. Сансторму требовались большие умственные способности, хитроумие – тогда-то они решили загрузить ядро базы данных Вектор Сигмы в разум клона, силой.
Результаты были далеко не удовлетворительные для обеих сторон. Омега Суприм и Скайфайр оба пытались атаковать сикера «в лоб», без большого успеха. Вмешались собственные солдаты Мегатрона, со схожим результатом – те, кто ещё мог стоять, быстро отступили, только их и видели. Десептиконы отсиживались на своей базе, как и положено трусам.
Вместо того, чтобы служить той или иной стороне, Сансторм счёл своим долгом служить Праймусу, и только Праймусу. Но сущность их божества была сокровенна, и было ясно, что у Сансторма не было особо чёткого представления, что именно ему нужно делать, в конце концов.
Уилджек, Рэтчет и Персептор обернули очевидную нерешительность сикера в свою пользу, соорудив силовое поле, которое должно было включиться, когда они заведут его в нужную зону. Конечно, это значило, что кому-то придётся заманивать психованного, смертельно опасного сикера в определённое место. Уилджек ухватился за эту роль с внушающим тревогу энтузиазмом. Когда они выбрали место, где спрятать силовое поле (участок пустыря не очень далеко от их базы), Уилджек тут же принялся за выманивание сикера с небес.
План вообще-то был самый простой. Стрелять по Сансторму, пока он не сочтёт нужным атаковать в ответ. Уилджек был экипирован подходящей защитой, но вряд ли её хватило бы, если сикеру втемяшится, что Уилджеку следует умереть. Дополнительная броня к тому же несколько стесняла способность Уилджека двигаться, а это внушало ещё большие опасения, и небезосновательные. Если Уилджек и был напуган, то совершенно не подавал вида.
Персептор, очень похоже, испытывал намного больший ужас, чем Уилджек, не замедлив пуститься в многоречивое перечисление причин, по которым Уилджеку не следует этого делать, указывая каждый мыслимый негативный исход. Персептор едва давал Рэтчету вставить слово, поэтому медик стал по большей части игнорировать его.
Рэтчет должен был догадаться, в чём было дело, там и тогда же, но он не догадался. Он немного потыкал Персептора локтем, похмурился немного, и высказал ему соображение, что вряд ли они будут в опасности – в опасности будет один Уилджек. Но Персептор, похоже, от высказанного сделался ещё неутешней, ещё расстроеннее.
Рэтчет решил, что Персептор такой дёрганый потому, что нервничает, как пройдёт, чем кончится поимка сикера-бродяги, и не стал докапываться. В конце концов, если Персептор хочет паниковать и суетиться, то это его дело, а не Рэтчета. И потом, Рэтчет не очень хорошо представлял себе, какие действия или слова от него ожидались, если сам Персептор не говорил ему, в чём вообще проблема.
Рэтчету следовало знать, отчего так обеспокоен Персептор, – у него были все основания заподозрить, что это было связано именно с Уилджеком. Потом он чувствовал себя дураком каким-то, что не догадался сразу.
План сработал на удивление эффективно. Сансторм не лез в драку без повода, но когда повод был, с ним адски трудно было сладить. Уилджек получил небольшую взбучку, но сумел убраться как раз вовремя, чтобы они раскрыли силовое поле, поймав в него Сансторма. Сикер неистово метался и бился о невидимые преграды, словно жук в банке, но это ему не помогло – он застрял, и их дело было сделано. Уилджек уковылял обратно на базу, с каждым шагом сбрасывая куски громоздкой антирадиационной брони себе под ноги. На нём были подпалины, и он перегрелся немного, но, тем не менее, был в хорошей форме.
Персептор почти прыгал от волнения, когда пришла информация об успехе Уилджека. Рэтчет запомнил выражение несмелого восторга на лице Персептора, как он смотрел на дверь. Когда Уилджек наконец вошёл, Персептор подбежал к нему неудержимее нейтрино, бросился на шею и крепко обнял. Инженер вздрогнул, но всё-таки охватил талию Персептора.
А Персептор встал на цыпочки и робко тюкнул Уилджека в маску.
У Рэтчета захолонула Искра.
Рэтчет не испытывал ревности, и уж точно не был влюблён ни в Уилджека, ни в Персептора – совсем наоборот. Он был взбешён.
По долгу службы, Рэтчету приходилось иметь дело со множеством искренных пар. И, неизбежно приходилось иметь дело с безутешными автоботами, с их жалобами, когда их соузника ранили в бою, и ему приходилось быть с ними, когда они теряли свою искренную пару. Рэтчету приходилось сообщать им, когда Искра их соузников начинала угасать, несмотря на всё сделанное, на все попытки их спасти. Приходилось говорить им, когда их соузники уходили в последний оффлайн. Это оставляло горечь, и со временем он стал с горечью относиться к новоузным: никто не должен создавать искренную пару посреди войны. Это было опасно, это отвлекало, это была слабость – множество минусов в одном тугом узле, и единственным плюсом было несколько приятных интерфейсов и, может быть, хорошая компания на несколько астроциклов. Почему никто больше, казалось, не осознавал этого, было за пределами его понимания.
Однако, по-настоящему задело Рэтчета то, что Уилджек и Персептор были теми двумя, кто вроде бы разделял его чувства по этому поводу. Они пострадали от тех же потерь, от того же специфического взгляда на соузников, что и он. Всякий раз, когда оформлялось партнёрство, Уилджек и Персептор были с ним, вместе с Рэтчетом, пока он разъяснял связывающим свои жизни, почему эта идея далеко не самая лучшая. Они были там, когда он раскладывал по полочкам опасности создания искренных уз – если тебя повредят в бою, твой соузник тоже почувствует это, с риском потери боеспособности. Даже обладающие холодной логикой Праула или мощью Омеги Суприма будут уязвимы, если их искренняя пара травмирована.
В бою, этот род слабости только вёдет обоих автоботов к гибели.
Уилджек и Персептор отлично знали, что им светит. Однако, Рэтчет то и дело заставал их сидящими слишком плотно друг к другу, держащимися за руки, обменивающимися взглядами, которые не были строго профессиональными. Этого было достаточно, чтобы довести Рэтчета до такого состояния, будто он подхватил тяжёлый вирус.
Куда бы он ни посмотрел - всюду были узы. Он провёл беседы практически с каждым из этих автоботов, и все они были совершенно неисправимы. Он по-прежнему застукивал Миража и Хаунда, обменивающихся кокетливыми поцелуйчиками, когда они думали, что никто не смотрит. По-прежнему мог видеть Бластера и Джаза танцующими вместе день-деньской напролёт. По-прежнему слышал, как Санстрикер и Трэкс бормотали между собой о нелепых неуместных пустячках, когда думали, что никто не слышит.
Ещё большие опасения внушало то, что Омега Суприм и Силверболт, похоже, тоже разделяли некие узы, хотя Рэтчет не был вполне уверен, что за узы и что они значили – но он не собирался доставать того, кто без долгих раздумий мог на него наступить. Он знал только, что видел, как иногда Омега поднимает Силверболта, даёт ему пролететь небольшое расстояние, а потом Силверболт заворачивает обратно к Омеге и садится стражу на руку. Силверболт всегда вцеплялся в стража изо всех сил, но по-прежнему улыбался, даже если, вероятно, был в ужасе.
Эти отношения в особенности расстраивали Рэтчета. Уж кому-кому из автоботов, а Омеге Суприму должны быть хорошо известны все риски слишком большой привязанности, когда всё было настолько хрупким. В конечном счете, большинство автоботов просто окажутся в ситуации, когда теряешь самое желанное. Они уже потеряли свой дом, имущество, семьи - как они могли верить, что можно удержаться за соузника? И всё же, Рэтчет не видел раньше у Омеги такой улыбки (принимая во внимание крутой нрав стража), а Силверболт улыбался в ответ, и Рэтчет мог только догадываться, какую боль им неизбежно придётся в конце концов вынести. Это не продлится вечно – ничто не длится вечно.
Как бы то ни было, Рэтчет был расстроен. Уилджек и Персептор были его самыми близкими друзьями – они всегда работали вместе, и всегда были хорошей компанией. И чтобы кто-либо из них в конце концов нарвался на неприятности ему хотелось в последнюю очередь. Быть очевидцем гибели одного и страданий другого – хуже не придумаешь.
***
Сансторм был испуган — догадаться было ужасно легко. Что там с ним ни делали во время его создания, это было сделано так бессистемно, что его психическое состояние – хотя его конструировали с намерением получить вполне сформированный результат - на деле больше напоминало психику огонька*, чем что-либо ещё. Так что, когда он очутился в ловушке, первым импульсом Сансторма было засвистать драматично, словно его вот-вот деактивируют.
Эти сикеры всегда поднимут много шума из ничего.
По большей части, Рэтчет старался игнорировать неприятные толчки в своей Искре при звуке каждой ребяческой трели. В каждого автобота на аппаратном уровне была прошита немедленная реакция на подобные звуки: импульсивная потребность унять боль другого. Органические существа в этом отношении, кажется, не столь отличались от кибертронцев. Потребность защитить беспомощное в людях была заложена совершенно такая же.
- Ну-ка, нечего реветь, - мрачно буркнул Рэтчет, устраиваясь на самом краю силового поля. Он начал распаковывать медицинские инструменты, которые принёс с собой. - Рано помирать собрался.
Сансторм притих несколько минут спустя, скрестив руки и принимая ту самую раздражающе знакомую заносчивую позу, свойственную всем сикерам. Это значило, что он смущён, но признаваться не хочет. Старскрим был склонен держать себя в такой манере всякий раз после хорошей взбучки, полученной от Мегатрона прямо при автоботах (если мог стоять вообще, во всяком случае).
- Я тут не ради того, чтобы причинить тебе вред, - сказал Рэтчет, испытывая нетерпение. – Так что давай приземляй свою корму и дай мне работать в тишине. Я тоже не хочу, чтобы ты застрял там навечно, сам знаешь.
Сансторм, хотя и с насторожённым видом, но переместился поближе к границе силового поля, осторожно прикладывая кончики пальцев к красноватому энергетическому барьеру. Рэтчет старался не думать о том, сколько радиации было всего в нескольких футах от него, отделённые одной лишь мембраной энергии. И в целом, немногое это поле удерживало – всё питание поступало из лаборатории, но генератор не был застрахован от сбоев. Одна серьёзная перегрузка в системе - и Рэтчет сгорит без шансов спастись.
Сансторм опустился на колени у края поля, пытаясь рассмотреть медицинские принадлежности получше. Рэтчет раздражённо передвинул свои вещи за пределы поля зрения Сансторма. Сикер был разочарован, но, к счастью, вроде бы не был настроен спорить из-за этого.
- Ты кто? – тихо спросил Сансторм.
- Зовут «Рэтчет», - сказал автобот, совершенно нерасполагающим тоном. – Я медик, и похоже, застрял с тобой на какое-то время, десептикон.
- Мой создатель звал меня Санстормом, - зачем-то сказал сикер.
Хорошо хоть у некоторых сикеров были манеры.
***
Рэтчет убил порядочно времени, находя разные причины избегать Персептора и Уилджека. Если Сансторм на что и годился, то в качестве предлога выбраться из лаборатории. Правда, почти все их исследования по сикеру делались в лаборатории, но Уилджек и Персептор, похоже, достаточно хорошо справлялись с этим сами – в промежутках между слияниями экспромтом, вероятно.
Рэтчет по большей части старался не думать об этом.
Сансторм терпеливо наблюдал за ним, слоняясь у края силового поля, что вошло у него в привычку. Они нечасто разговаривали - Сансторм боялся его, или Рэтчет боялся Сансторма. Как бы то ни было, всегда присутствовала неловкость, и никто из них очень уж комфортно себя не чувствовал.
- Ты провёл этот тест уже семь раз, - рассудительно отметил Сансторм.
Рэтчет хмыкнул в ответ.
- Верь, не верь, я это знаю, - огрызнулся он, повергая Сансторма в молчание на несколько минут.
Язвительность всё ещё не очень доходила до молодого сикера. Однако, Рэтчет не видел в этом резона сдерживаться – ведь Сансторму рано или поздно придётся многое узнать о неприязни, о словесной агрессии.
Сикер несколько раз отворачивался в сторону, явно в напряжённых поисках адекватного ответа. Некоторое время Рэтчет смог работать в тишине.
- Нелогично снова проводить этот тест, - безапелляционно заявил Сансторм. – Или ты не знаешь, что делаешь, или нарочно тратишь своё время. Что ты тянешь?
Рэтчет издал раздражённый звук и сердито поглядел на сикера.
- Я не тяну, - отрезал он. – Я отслеживаю флуктуации выделяемой тобой энергии. Смотрю, меняется ли уровень излучения. Верь или не верь, здесь нужно больше тестов, чем один! Просто сиди там и веди себя тихо!
Сансторм требование проигнорировал.
- Мой выброс случаен, - невозмутимо сказал он. – Я это знаю – и ты мог просто спросить.
- Я никогда не поверю десептикону на слово.
Золотистые линзы сикера раздражённо замерцали.
- Я не уверен, понимаю ли, что это значит. Я последователь Праймуса – а не десептикон. Их дела меня не касаются, даже если это были десептиконы, кто меня создал. Я от Праймуса.
Рэтчет чуть не застонал – вступать с Санстормом в разговоры подобного рода ему вовсе не хотелось. Он сам в ранние годы был донельзя религиозен. Прилежно читал писания, следовал поучениям, цитировал священные тексты – но когда пришла война, на это не стало времени, и сомнительная праведность всех действий, которые они были принуждены совершать, чтобы выжить… Всё это не оставило возможности следовать путями, которые Праймус будто бы им предначертал. Прошло столько времени, и он просто забыл верить. Быть врачом, видеть вещи, которые он видел, столько раз чувствовать гаснущие Искры под своими руками … и верить – желание верить было трудно найти. Изо всех автоботов, только двое-трое всё ещё читали старые священные книги.
Некоторое время, Рэтчет работал в относительной тишине, хотя мог чувствовать на себе взгляд Сансторма, вероятно, старающегося протолкнуть немного логики через свой сумбурный процессор.
- Если ты со мной не согласен, - задумчиво сказал Сансторм, – Почему ты пытаешься мне помочь?
- Потому что это моя работа.
Сансторм слегка склонил голову набок - нелепое, птичье движение, от которого Рэтчет задался вопросом, насколько пристально Сансторм наблюдал за белковыми вокруг себя.
- Работа?
- Да, - нетерпеливо объяснил Рэтчет. – Это то, чем я занимаюсь – чему обучен, для чего построен. Когда кому-то нужен ремонт - я тот, кто это делает. Неважно, кому – десептикону, автоботу, или даже кому-то, как ты. От меня ждут, что я починю сломанное. Точно так же, как Персептор применяет научный метод, чтобы помочь нам узнать о вещах, о которых мы не знаем, и как Уилджек конструирует… что он там хочет сконструировать.
Сансторм, по-видимому, эту идею принял.
- Понятно, - сказал он. – А их работа тоже – помогать всем? Десептиконам, автоботам, или таким как я?
На это было ответить сложнее.
- Ну, не совсем. Нет, - медленно сказал Рэтчет. – Их работа обычно – помочь нам добраться до десептиконов или таких как ты.
Рэтчет ответил на следующий вопрос Сансторма до того, как он был задан.
- Но это не моя работа – причинять кому-то вред, и прямо сейчас они помогают мне делать мою работу. Так что они будут помогать мне помочь тебе. Понятно?
- Не совсем.
Рэтчет пожал плечом, отмахиваясь.
- Прискорбно.
***
Требовался энергетический сифон, если они хотели работать с внутрикорпусными устройствами Сансторма и не расплавить при этом собственные процессоры (даже штука вроде энергетического сифона не могла гарантировать их безопасность, но Рэтчету придётся положиться на слово Персептора, что это сработает).
Сифон Сансторму сразу особо не поможет, но в долгосрочном плане было лучше, если они начнут перестраивать его внутренние энергетические процессы до того, как он лишит кого-нибудь жизни – умышленно или нет. Было чудом, что в его присутствии ещё никто не деактивировался.
К сожалению, и Рэтчет и Уилджек должны были работать вместе, чтобы непосредственно сконструировать сифон. Персептор сам будет отвечать за его предпусковую настройку, но основная конструкторская работа полностью досталась им двоим.
Уилджек никогда не увиливал от тем, которые его беспокоили, и Рэтчет, кстати, тоже, но именно поэтому он принялся просто вовсе избегать Уилджека в последнее время. Сансторм не был такой уж плохой компанией, в любом случае, даже если он раздражающе любопытен.
- Ты избегаешь меня и Персептора, - прямо сказал Уилджек.
Рэтчет стойко продолжил возиться с сифоном, не поднимая головы и не встречая взгляда своего друга.
- Не избегаю, - сказал он ровно. – Просто делаю своё дело. Я нужен там, чтобы вести мониторинг выхода энергии Сансторма…
- …что можно было с тем же успехом делать из лаборатории, - заметил Уилджек. - Признайся – ты нас избегаешь.
Уилджек добродушно мигнул «ушами» – несмотря на тему, он «улыбался» той неопределённой улыбкой, которую выражал всякий раз, когда чьё-то поведение казалось ему смехотворным. Рэтчет терпеть этого не мог.
- Рэтчет, подумай, кому это говоришь. Я не столь туп, и ты от меня не отделаешься под дутым предлогом мониторинга энерговыбросов.
Рэтчет сымитировал вздох «меня достали» - возможно, по привычке, перенятой у Спаркплага. Оторвался от устройства, посмотрел прямо на Уилджека. Ему не хотелось серьёзно расстраивать Уилджека, пока они были заняты – неважно, над чем он работал, Уилджек обладал потрясающей способностью подрывать свои проекты, если был раздражён или расстроен.
- Уилджек, - сказал Рэтчет. – Я не знаю, что ты себе вбил в процессоры, но вам надо прекращать, что у вас с Персептором.
Не давая Уилджеку закатить истерику, как делали все искренные пары при таком обороте разговора, Рэтчет выложил:
- И я знаю, ты не собираешься меня послушать. Никто никогда меня не слушает насчёт этого – ну, я думал, ты и Персептор понимали, ну, значит, я ошибался.
Уилджек несколько мгновений задумчиво смотрел вверх.
- Соглашусь с тобой. Это опасно, и даже, может, иногда ничего хорошего из этого не выходит. Может, это даже меня убьёт. Но, видишь ли, если рассуждать так... Я осознал, что это всё не так уж непохоже на мои проекты. Помнишь, как было с диноботами?
Засмеялся и продолжил:
- Я знаю, что, добавь я немного лишней щёлочи в кислоту - и я пропал. Я иду на этот риск постоянно, так почему бы не дать тому, что у нас с Персептором, шанс? Если это сработает, оно будет стоить того.
Рэтчет скептически глянул на инженера.
- А о нём ты подумал? – с жаром спросил он. – Что, если ты причинишь ему боль? Тебя это не волнует?
- Ну, конечно волнует, - сказал Уилджек. – Но когда мы сливаемся, я… Ты когда-нибудь связывал с кем-нибудь Искру?
Рэтчет издал насмешливый звук.
- Нет.
Тот невозмутимо повёл плечом.
- Ну, когда ты сливаешься, ты как бы чувствуешь другую Искру, как свою. Чувствуешь, что твой соузник чувствует – и поэтому я знаю, я делаю Персептора счастливым всякий раз, когда я с ним. И он знает, что он делает меня счастливым.
И Уилджек зарылся в свою работу с утроенным энтузиазмом.
- Всё кажется намного проще, когда я чувствую его Искру. И даже если я потеряю его, я не думаю, что хоть раз пожалею, что сделал его счастливым, пока он был со мной.
Рэтчет несколько минут ничего не говорил, обдумывая, что сказал Уилджек, но в итоге остался с ощущением, что это всё просто шихта. Уилджек не понимал – не мог понять. Даже сам Рэтчет не мог по-настоящему знать, что это такое – потерять соузника, он достаточно нагляделся, как автоботы теряют пару, чтобы знать, чем всё кончается.
- Оправдывай это сколько хочешь, - наконец сказал Рэтчет. – Но если один из вас умрёт, если эти узы разобьются, это мне придётся собирать осколки. И ничего красивого в этом не будет.
- Прости, Рэтчет, - сказал Уилджек, не очень-то раскаивающимся тоном. – Но ты знаешь, я не собираюсь оставить его. Ведь тебя всё равно никто никогда не слушает, правда?
***
Сансторм не доверял никому, кроме Рэтчета.
Никакого реального объяснения этому факту не было, кроме того, что, может быть, Сансторм «запечатлел» его в точности как огонёк «запечатлевает» того, кто о нём заботится. Всё же, Рэтчет был единственным, после Шоквейва, кто проводил хоть какое-то время с Санстормом в обстоятельствах иных, чем насилие, и хотя Сансторму не нужен был энергон (его собственный энергетический источник был более чем достаточен), Рэтчет всё равно снабжал Сансторма предметами первой необходимости.
Единственным альтернативным объяснением было, что Сансторм был просто сикер, заносчивый и щепетильный, общающийся только с теми, кого считал стоящими своего времени (Рэтчет сильно подозревал, что причина была в этом).
Как бы то ни было, Сансторм не особенно хорошо воспринял идею «Персептор как сифоноиспытатель». Тот объяснял всё Сансторму в своей обычной сбивающей с толку манере, и Сансторм воспринял это всё, говоря проще, чрезвычайно отрицательно. Сансторм не стал паниковать, или пищать, или взрываться, или пытаться Персептора убить, — вместо этого выразился, весьма чётко и категорично, что разнесёт Персептора на кусочки, если тот посмеет приоткрыть проход в силовом поле и сунуться.
Персептор мудро не счёл нужным испытывать валидность угрозы.
Рэтчет не стал спрашивать Сансторма той же ночью, позволит ли он ему, а не Персептору, испытать на себе сифон – на данный момент Рэтчету не хотелось проводить настоящий тест. Ему потребуется специальная броня, и Уилджеку потребуется несколько циклов, чтобы изготовить для него бронепластины. А когда силовое поле будет приспущено, то останется только верить и надеяться, что Сансторм не попробует сбежать. А потом, после установки сифона, Рэтчету придётся провести обследование внутренностей Сансторма, и определить, что может быть сделано для сикера – если что-то может быть сделано, вообще.
- Что будет, если автоботы решат, что меня невозможно починить? – спросил Сансторм, приближаясь к месту, где сидел Рэтчет. – Меня деактивируют?
- Это не то, что я делаю, Сансторм.
- Ясно, - отозвался Сансторм.
Сансторм придвинулся ещё больше, садясь вплотную к Рэтчету. Единственным барьером между ними были едва уловимые переливы видимой энергии силового поля. Рэтчет подумал: ужасно досадно, что Сансторм не может ясно видеть звёзды – ночь стояла чудная, и напомнила ему о Кибертроне. Но это было немного слишком сентиментально, и Рэтчет быстро отбросил подобные мысли. Если сделать всё, как надо, у Сансторма будет масса возможностей бездельничать и пялиться в ночное небо.
- А если ты не можешь мне помочь, что будет? – спросил Сансторм.
Рэтчет понимал, что у Сансторма были все права знать свою судьбу, что нужно сказать правду – но теперь Рэтчет не был совершенно уверен, что сам знает, что произойдёт. Найдётся ли автобот настолько безжалостный, чтобы убить пленного, который по-настоящему даже не был десептиконом?
Завела ли их война настолько далеко?
- Так далеко я ещё не знаю, - устало сказал Рэтчет. – Но постарайся не слишком задумываться об этом, Сансторм. Нам всё ещё нужно сделать много работы, прежде чем задумываться, бесполезно ли это.
- Сколько работы?
Рэтчет вздохнул и потряс головой.
- Так далеко не загадываю, - повторил Рэтчет, на этот раз немного язвительнее. – Об этом будем волноваться, когда посмотрим твою Искру, хорошо? Мне всё ещё надо провести больше тестов.
Утолить Санстормово любопытство было не столь легко.
- А как же мои создатели? Разве они не попытаются получить меня обратно?
Закиданный вопросами, Рэтчет отвернулся от мерцающей стены и уткнулся в свои приборы, погружаясь в рутину мониторинга энергетических выбросов. Силовое поле мешало снять аккуратные показания, и это причиняло лишнюю трудность, но выпускать Сансторма было нельзя.
- Пускай пытаются, если хотят, - сказал Рэтчет. – Но им придётся сообразить, как вытащить тебя отсюда и не деактивироваться при этом самим.
Как оказывалось, десептиконы не особо стремились получить Сансторма обратно. Рэтчет подозревал, радиация Сансторма сожгла с половину Шоквейвовских компьютеров, прежде чем сикера удалось уломать пройти космический мост, и несколько других десептиконов также были тяжело повреждены.
Дело было не столько в том, что Мегатрон не собирался использовать Сансторма - Рэтчет со всей уверенностью предполагал, что собирался – дело было просто в том, что никто из десептиконов не смог сформулировать план атаки, который был бы сколько-нибудь безопасен, с «защитой от дурака». Они не могли выпустить Сансторма из силового поля, не приближаясь к нему при этом, и даже если они попытались бы сохранять дистанцию, при снятии силового поля произойдёт утечка несомненно накопившейся радиации, и доза могла стать летальной.
Это была ещё одна тема, на которую Рэтчет очень старался не задумываться сильно.
- Должно подействовать довольно быстро, - сказал Рэтчет, показывая почти доделанный энергетический сифон: маленькую коробку на магнитах, не производящую особого впечатления. – А я смогу работать на тебе, посмотрю, что за систему поставил Шоквейв. Смогу воссоздать схематику и изучить её, пока не придумаю что-нибудь получше.
- Я могу просто показать тебе, сейчас?
Рэтчет помотал головой, постучал пальцем по красноватому полю.
- Не могу видеть с нужной чёткостью сквозь это поле. Может быть, придётся сдвинуть деталь-другую, или снять показания, которые из-за силового поля не снимешь. И потом, я думаю, что генератор поля может перегореть, если держать его постоянно включённым, как сейчас – и уж точно нам не надо, чтоб это поле исчезло, когда я здесь сижу и провожу тесты.
Рэтчет тяжело вздохнул, взглянул прямо на Сансторма.
- Ты хорошо себе представляешь, что может быть немного больно.
Сансторм обдумывал это несколько мгновений, потом ответил.
- Это не имеет значения. Мне кажется, мне было больно с момента создания.
- Тебе кажется? Ты не знаешь?
- Если я никогда не чувствовал ничего иного, откуда мне знать?
***
Рэтчет беспокойно маячил подле Персептора, пока тот отлаживал сифон. Это была очень тонкая работа, и Рэтчет знал, что толку от его суеты и нетерпения столько же, сколько от дырки без гайки, но перестать маячить было трудно. Пойти выпить чего-нибудь или поделать что-нибудь нудное, чтобы убить время, не хотелось – от этого только ещё больше расстроишься.
- Я произвожу отладку со всей поспешностью, на которую способен, - сказал Персептор, глянув на Рэтчета. – Возможно, тебе следует присесть.
С угрюмым видом, Рэтчет выполнил пожелание Персептора, тяжело брякнувшись на стул напротив учёного. На его взгляд, Персептор работал не очень-то поспешно – больше вглядывался в устройство, чем делал что-либо ещё. Учитывая, что устройство изобрёл сам Персептор, Персептор и должен был отлично разбираться, как с ним обращаться, шлак возьми.
- Если бы мне было известно, что тебе не терпится увидеть это устройство полностью отлаженным сегодня же, я предпочёл бы начать работу над этим циклы тому назад, а не перезаряжаться, - сказал Персептор, коротко посмотрев на Рэтчета. – Отчего ты так нетерпелив?
Если Рэтчет хотел поскорее с этим закончить – а он хотел поскорее – ясно, что лучше не заговаривать о том, что его тревожит. Мог бы напомнить себе, что всё ещё зол на Персептора, и что довольно-таки последовательно избегал разговора с учёным, с тех пор, как выяснил сущность его взаимоотношений с Уилджеком. Но Рэтчет молчать не хотел – это было не в его характере.
- Не думаю, что кто-то задумывался, как радиация может влиять на Сансторма, - сказал Рэтчет. – Все слишком волновались, не окажемся ли мы убитыми, никто по-настоящему не подумал, какому воздействию подвергается он.
Персептор молча взвешивал сказанное несколько минут. Затем рассудил:
- Но мы с определённостью знаем, что его состояние стабильно, по крайней мере внутреннее. Он не выказывает никаких признаков дефектов – напротив, его регенеративная система более передового типа, чем наша. И мы знаем, что электрум весьма устойчив к радиа-
Рэтчет сердито перебил его.
- Сансторму больно, - заявил он прямо. – Стабилен он или нет, радиация причиняет ему боль. Его сенсоры не так уж отличаются от твоих или моих – он просто не знал ничего другого, так что умеет с ней справляться. Но это всё равно не значит, что боль не мучительная. Я совершенно не подозревал об этом, потому что он никак этого не проявлял – но он сказал мне, что ему больно. И я ему верю.
- О, - сказал Персептор, поражённый и виноватый сразу. – Я… я не представлял… Он кажется таким спокойным, собранным. Ты уверен?
- Да.
Персептор посмотрел на сифон в своей руке, пристально, размышляя. Им обоим было известно, что могла сделать подобная радиация – малая её доза повалила Омегу Суприма, и Скайфайр отделался не многим легче, когда подвергся её воздействию.* Она причиняла сильные страдания, даже при краткой экспозиции. Что бы ни испытывал Сансторм молчаливо, оно вполне могло быть хуже любой боли, которую Рэтчет или Персептор когда-либо чувствовали, а тем более выдерживали длительно.
- Рэтчет, - медленно произнёс Персептор. – Если мы не можем его отремонтировать, может, мы придём к заключению, что будет лучше, если…
- Нет, - категорически ответил Рэтчет.
- Мы, возможно, будем вынуждены рассмотреть, что будет лучше как для него, так и для автоботов. И для людей, - Персептор ненадолго положил сифон на место, встретился взглядом с Рэтчетом. – Если мы не сумеем найти способ перестроить его энергетическую систему…
- Автоботы не убивают своих пациентов, - Рэтчет был резок. – Мы так не поступаем, никогда не поступали так. Это часть того, что значит – быть автоботом. Мы всем даём равный шанс.
- Мы не можем вечно держать его в клетке, - логично сказал Персептор. – Мало того, что это будет особенной жестокостью к нему, но и количество энергона, которое мы вынуждены тратить на поддержание силового поля, начинает сказываться негативно. Он просто станет обузой, и это ставит нас в опасное положение. Что если Мегатрон найдёт способ его вернуть? Что, если Сансторм пролетит над человеческим городом?
Рэтчет скрестил руки и отвернулся. Ну да, а что если, а что если… Мы даже не знаем ещё толком, что делаем – почему уже поднимается эта тема?
- Рэтчет, ты врач. Что ты сделаешь, если мы никогда не сможем прекратить боль?
Конечно, на такое хорошего ответа не было. Рэтчет молча уставился в пол, крепко сжав колени руками. После стольких боёв и стольких смертей, он всё ещё не мог перестать чувствовать вот так. Он не мог выключить своё сострадание, внутреннюю потребность облегчать боль и чинить раны. Перспектива быть неспособным сделать ни то, ни другое была немыслима.
Персептор потянулся к нему и плавно накрыл руку Рэтчета своей.
- Прости, - сказал он искренне. – Я безусловно не намеревался расстроить тебя, но я не хочу, чтобы ты разочаровался в своих способностях, если осознаешь, что ничего нельзя сделать. Это не значит, что мы не испробуем всё…
- Довольно, - отрезал Рэтчет. – Мы даже не знаем, с чем имеем дело. Просто заканчивай уже работу над этим сифоном, и мы как-нибудь разберёмся, шаг за шагом.
Рэтчет делал всё возможное, чтобы помочь. В его характере было продолжать пытаться, даже когда положительный исход казался недостижимым. Если бы он бросал пытаться, с ними не было бы Оптимуса Прайма, он потерял бы многих своих друзей, своих товарищей. Сансторм заслуживал, чтобы ему дали шанс, столько же, сколько заслуживал любой автобот.
***
* «покрытый электрумным сплавом» — см. эпизод G1 «Золотая лагуна».
* «Грозотворцы» — Seekers, подкласс Rainmakers.
* Доза особо вредной Санстормной радиации подгадила Скайфайру, несмотря на антирадиационную обшивку шаттла для длительных перелетов в открытом космосе.
О чём: Рэтчет всю жизнь был убеждён, что заключать искренные узы (спаркбондинг) в разгар войны – безрассудная глупость...
Вторая часть следует!
Словарег
Условности:
Феммы — фемботы (разг. фемки).
«Огонёк» - типа ТФ-«ребёнок» (sparkling). Здесь - имя нарицательное, не собственное. (Не Родька! ^..^)
Трансформер недавно активированный, с малым жизненным багажом. Ранее, как правило, получали корпуса меньших размеров и упрощённой конструкции.
Зачем ТФ «чибики»?
Версия.
Первичные корпуса меньших размеров, с меньшим количеством «гаджетов» и подсистем дают (в определённых условиях) несколько преимуществ. Например, новоактивированный ТФ меньше рискует разбиться (повредиться) самому или раздавить (пристрелить) кого-то, научаясь управлять своим телом (оружием). (И мелочь ест меньше энергона ). Постепенное приобретение личного опыта способствовало становлению более многогранных и устойчивых характеров, а также умению справляться с нестандартными ситуациями.
В III-ю кибертронскую подобный период «детства» для ТФ стал роскошью (как и многое другое). В военных условиях получили распространение форсированная модификация нейросетей массово производимых моделей и закладывание в них «предпрограмм» (стереотипов поведения, автоматических навыков, баз данных и т.п. ), а также «взрослое» оснащение и вооружение ТФ сразу перед активацией.
Искра – Spark. Жизненная сила нормального трансформера. Оставляю подробное определение инженерам душ (квантовый компьютер? голоптроника? сверхплотная стабильная плазма? всё вместе?), кароч – это такое круглое блестящее штучко! И светится, ыыы! *голосом Эллочки* ^..^
Соузники, искренные пары – sparkbonded, sparkmates. Введшие свои Искры в резонанс и ставшие «два сапога пара».