Doomstalker оживил мой интерес, и
Русское название, временное: Свет улыбки.
Оригинальное название: The Light & The Smile
Автор: Koi Lungfish
Отказ от прав: Основано на персонажах и сценах The Transformers ((c) 1986 Hasbro, Ltd). Используется без разрешения. Текст создан в 2006-м Кой Двоякодышащей (Mark of Lung. Все права защищены.)
Сезон: G1, доземной период, около шести миллионов лет назад, до схода Кибертрона с орбиты, поэтому есть солнечный свет и атмосфера. Все персонажи — фанчары, история создавалась для конкурса Wayward (Словами автораThis story is an entry for Wayward's "Choose Your Own" Competition [under Mystery and Non-Show Characters]. Well, actually it was intended to be an entry for the "Write a Female Character" Competition last year, but I didn't start it until April, which was a tad late.).
Жанр: джен
Глава первая.
001
001
________________________________________
"Oh my brother, kneel with me
And share this dream of paradise
Through this cold and freezing night
We will survive"
Arena - "The City of Lanterns"
And share this dream of paradise
Through this cold and freezing night
We will survive"
Arena - "The City of Lanterns"
***
- Ииии! Тут мёртвый самолёоот!
Негодный подпрыгнул от вопля — он не ожидал, что на базе есть кто-то ещё. Не успел он решить, убегать, искать оружие или просто прятаться за пультами, занявшими всю середину отсека, как вопильщик вывалился — откуда-то из подсобок — и ввалился в казарменный отсек.
- Кто ту- Откуда ты взялся?! – взвизгнул Негодный. Здоровенный мэйхем,* который притащил его сюда и велел сидеть тихо, про других сикеров ничего не сказал. Да и вообще, если припомнить, ничего не сказал про это место.
- Эээ, - кажется, другой отвечать не хотел.
- Аа, знаю. Ты выбраковка.
- И ничего не выбраковка!
- А чего броня блёклая?
- Как у тебя, что ли?
- Ну да, - Негодный пожал плечами. Подумал было опустить винтовки, потом вспомнил, что нет у него никаких винтовок, и что вообще-то это может даже хорошо: топливо на низком уровне, не хватит запитать. – Я брак. Негодное. Меня все так и зовут.
- Меня тоже.
- Нет, это типа имя.
- Ааа. А меня Парией, а ещё там внутри мёртвый корпус! Это ты туда положил?
- Нет, я тут только что, – это было не совсем правдой: он торчал тут уже брийма три, может больше.
- И что ты тут делаешь?
- Без понятия. А ты?
Пария пожал плечами.
- Вчера на базу пришёл гард, здоровый такой, выволок меня и пёр сюда всю дорогу. Вот смотрю как тут и что, а там — оно. И ты.
- Та же история. Кроме мёртвого трупа.
- Угу, - повторил Пария, озираясь вокруг довольно потерянно. – Я смотрю, где тут зарядные платформы. Или раздатчик. Ты не видел? Или просто топливо? Где-нибудь?
- Неа. Меня только что притащили и велели сидеть и ждать.
- Чего ждать?
- Откуда я знаю? Мне никто не сказал. Я даже не знаю, где мы, - Негодный сел. Это был долгий перелёт, с прежней базы сюда, вся ночь и почти весь вечер перед ней. – Ты же не думаешь, что нас тут бросили вырубаться, не? Говорят, такое делают с десептиконами как мы.
- С десептиконами как ты может и делают. Но не с такими, как я.
Негодный лишь озадаченно оглядел Парию в ответ. Тот был, не считая пучков тонкой, радужно-блестящей проволоки, торчащих из боковин шлема, совершенно такой же. Они оба были сикеры стандартной модели, обшарпанные, в царапинах, вмятинах и почти совсем серые, хотя его собственная броня была посветлее. Ещё он смог разглядеть еле видные следы шелушащейся, неровно нанесённой декоративной краски у Парии на лице.
- Э, с какими не такими? – он так и не смог углядеть ничего отличительного, ну, кроме нашлемной проволоки и краски на лицевой.
- Я фем.
- А… но… ты же джет.
- Фем-джет!
- То есть, как бы — аа, ты трёхрежимник? Ты умеешь делаться фемкой-автоботом, для маскировки? – Негодный ни разу не слышал, чтобы кто-то делал такое раньше, но идея звучала классно. Хотя вообще-то, идея набраться сверхзаряженного накануне инспекции батальона тоже звучала здорово, и он никогда не был вполне уверен в здравости своих идей.
- Нет! – огрызнулась Пария. – Я фем-джет!
Негодный всё ещё пытался сообразить, что бы это значило, когда дверь в казарму открылась и вошли новые сикеры — новые посерелые, с жалким выражением худого шарктикона, сбитые с толку выбракованные сикеры, которых загонял ещё один здоровенный и страшенный гард в претендер-панцире. Негодному пришло в голову, что можно бы спросить у этого гарда, что происходит и почему они здесь, но когда он почти наполовину сложил вопрос, от которого ему не с такой вероятностью нос вомнут, — гард уже фыркнул презрительно, закинул на плечо своё длинное раздвоенное копьё и удалился. Дверь казарменного отсека захлопнулась за ним с отчётливо-запирающим звуком. Поднялась какофония голосов, нытья и вопросительного размахивания руками. Негодный встал, опасаясь, что затопчут в толчее.
Тут дверь открылась снова, и вошёл сикер, который не был серым. Он был роскошно, ярко густо-синий, с ярко-зелёной отделкой, а окантовка была такая жёлтая, что почти больно глядеть.
- Эй вы там, - произнёс он с широкой улыбкой, таким уверенным голосом, что все замолчали и обернулись к нему. – Ну что же, отлично, что вас прибыло так много. Я ваш новый командир здесь, и я абсолютно уверен, что вы станете самой славной командой, которой я когда-либо командовал. Я уверен, вы все хотите знать, что происходит и, позвольте мне вас уверить, я не оставлю вас надолго в неведении. Позвольте представиться, я — АЙЙ!
- Прикольное имя, - успел сказать кто-то, когда уверенный сикер опрокинулся вперёд с перекошенным лицом. Дверь, как теперь дошло до Негодного, не закрылась, а захлопнулась лишь теперь — теперь перед ней стоял самый громадный хантер-охотник, которого он когда-либо видел. Огромный, однотонно ржаво-бурый громила, такой высокий, что верхушка его конического шлема отстояла всего на две ширины ладони от потолка тесной казармы. На один редкий миг Негодный стал свободен от сомнений — этот вздымающийся как башня десептикон и был причиной падения их самозваного командира.
- Встать, отброс гибридных ксенотехнологий!
Заговорил не гигант. Негодный протрассировал оптикой бесстрастное обугленно-чёрное лицо, плечи шире собственного размаха и крылья шире собственного роста, потом глянул вниз мимо чёрного будто закопченного стекла кабины и упёрся взглядом в другую голову, новую — с глянцево-чёрным и совершенно лишённым черт лицом. Говоривший был хантеру по пояс, едва доставая до роторов обычному типу, острый и туго сбитый, компактный, весь нестандартные углы и устарелые контуры. Полировка отливала чёрным, как нефть без разводов, и была рассечена только фиолетовым имперской эмблемы. Голова была гладкой — без сенсоров по бокам, безо рта, без носа, никаких движущихся частей — только моноптическая полоса, сплошной сенсорный гребень поверху и соединяющий их вертикальный паз, ото лба до макушки. Ноги новопришедшего были упёрты в пол несгибаемо-властно, крылья разведены на полную, а одна рука сжимала рукоять мощного шокера.
- Ззаастрелиться, да это сснайперок, - захихикал кто-то в толпе.
- Это кто сказал? – голос снайпера-виндлинга был резок и отрывисто-сосредоточен. Негодный невольно подобрался и смирно отвёл крылья назад, приготовившись дёрнуться.
- Опять за своё, Закидон? – вопрос, но без тени сомнения. Виндлинг сделался размазанной полосой нефти и радужно-фиолетового — …треск, верезг, грохот, кувыркание — и оказался на другой стороне отсека, над откатившейся отбраковкой, который бестолково лязгал руками об пол и, как с изумлением расслышал Негодный, всё ещё продолжал хихикать. Безлицый схватил его за шею, встряхнул в сидячее положение и крепко приложил по шлему шокером. Негодный поморщился от звука. Удары звучали тяжело, а вмятины выглядели весьма болезненно. Скоро ли настанет его черёд.
Позади послышался какой-то шум. Негодный обернулся и увидел, как огромный охотник рывком ставит Самоуверенного на ноги и тычком отправляет обратно в толпу. Повернул голову обратно и заметил, что Хохотуна тоже втолкнули обратно, с другого края. Негодный подобрал крылья и приготовился к столкновению. Кто-то ударился в него сбоку, кто-то ещё врезался в другой бок. Затем, как подшипники в ящике, который встряхнули, толпа отбракованных успокоилась.
- А теперь, инертные семафорьи дети, равнение на меня, молчать и слушать, - сказал… приказал снайпер: что-что, а тон приказа Негодный узнавать умел. – Я ваш командир. Командир базы, Мисдиминор. Обращаться ко мне «Сэр», отдавать честь, когда с вами заговаривают. Вы — сборище дефективных бездельников, бродяг и тунеядцев, пустая трата ресурсов Империи, сенсоры мои на вас бы не смотрели. Вы все здесь по одной причине. Кто-нибудь из вас знает, по какой?
Тишина, переглядывание и неохотное мотание головами.
- Вы все здесь потому, что неисправимы. Воевать не умеете. Стрелять не умеете. Некоторые из вас, как меня проинформировали, не умеют летать. Вы посмешища своих отрядов! Стадо сбоев, ботские процессоры, шлак с дна свалки! Здесь вы потому, что Империя сочла Сигмой данный каждому из вас уникальный дар достаточно ценным, чтобы вы получили один последний шанс. Это всё.
Негодный почувствовал, будто в главном баке загустевает топливо. «Ждал, что застрелят», - осознал он. – «Знал, что скоро отделаются, но думал, что они хотя бы побеспокоятся устроить расстрел».
- Время и ресурсы, затраченные на ваше жалкое функционирование, пропущенные учения, штрафные меры, побеги и абсолютно смехотворные попытки спрятаться от гардов — несмотря на все эти вины, в вас всех остаётся доля ценности. Вам рассчитали эту остаточную ценность до последней капли энергона — и это будет ваша последняя капля.
«Мы умрём от истощения», подумал Негодный. Это объясняло отсутствие подзарядных ложементов.
- На базе есть один топливный раздатчик. Это единственный источник энергона здесь. Сегодня вам установят устройство. С помощью него вы сможете пользоваться раздатчиком. Оно будет учитывать, сколько энергона вы получаете. Оно также учитывает, сколько топлива у вас осталось. Когда истратите всё, больше не будет. Вы погибнете от голода. Если не оправдаете себя, умрёте.
Кто-то захныкал.
- Молчать, Слабак, - приказал Мисдиминор. Хныканье оборвалось с испуганным «иик!». – Остаётесь здесь, пока за вами не придёт Докер. Докер отведёт вас к технику. После этого получите разнарядку на работы. В пультовую вход воспрещён. База расположена в изолированном секторе, ближайший населённый пункт, Неон-сити, теперь вне вашей дальности полёта. Идти вам некуда. Вопросы?
Шепоток страха возрос до бормотания ужаса. Сквозь гул донёсся громкий, уверенный голос голубого сикера:
- Град и шквал, а Я что здесь делаю?
- Ты, Хвастун, весь вокодер и ни одной турбины, - ответил Мисдиминор. - Своей глоссой ты вырыл себе столько канав, остаётся подозревать, что её заменили на ковш. Попытка выдать себя за однго из Верховной тройки, притом что капитан знает тебя с самого создания. Пять случаев дезертирства. Отказ от права суда поединком. Ты предпочёл выклянчить себе жизнь, а не драться за неё. Поэтому ты здесь. Ты трус, дурак и неудачник. Подобно остальным здесь.
- Но-, но-, но-, - начал протестовать Хвастун. Посмотрев на него, в этот раз Негодный заметил, что основной цвет Хвастуна вылинял и начинает тускнеть: сияющая полировка была последним отблеском перед полным посерением, а вместе с серостью придут те же страх и потерянность, которые отмечали всех выбракованных. Негодный не испытывал ни сочувствия, ни даже капли радости оттого, что кто-то ещё вот-вот рухнет на его уровень, только тупое ощущение подобия: «ты и я, мы то же самое».
- Молчать, - был приказ, и он был исполнен. Это был лёгкий приказ; не то что «Вперёд!» или «Поразить цель» или «Атаковать того Стража!» — вот с ними у механизмов вроде него, Хвастуна и остальных имелись трудности.
- Вопросы есть? – тишина. Мисдиминор сердито осмотрел всех, пригвождая каждого долгим взглядом, сквозь броню до самого ядра, словно говоря: «знаю я вас, неудачников». – Рразойтись!
«Куда?», озадачился Негодный, и тут Пария, про которого… про которую он совсем забыл, выкрикнула:
- Сэр!
Она забыла отдать честь. Мисдиминор направил на неё шокер, помещение прочертила яркая дуга, запахло озоном, и Пария с криком согнулась пополам. Мисдиминор не спеша подошёл, рассекая толпу бракованных словно турболис среди звякозайцев, и пнул в бок так, что погнулся фюзеляж.
- Да, Пария?
- Мё-мё… там мёртвый самолёт в одной из подсобок. Сэр, - она кое-как встала на ноги и изобразила шаткий салют. Негодный заметил, что Мисдиминор покачал головой с досадой. Докер прервал своё молчание и выкашлял три резких, лающих звука, возможно смех, хотя Негодный не был в этом уверен.
- Мёртвый самолёт? Ну, покажи мне, где он, - приказал Мисдиминор. – Слабак, Стрелочник, Тупизна — со мной. Докер, отбирай первую группу на имплант. Остальные — кому сказано разойтись.
Негодный стоял с приоткрытым ртом и глядел, как Мисдиминор и Пария уходят. Ему хватило времени задаться вопросом, а что теперь делать, когда заговорил Докер.
- Хвастун, Солнцелуч, Закидон, Негодный и Нытик — за мной.
Голос был гулкий и грубый, словно свинцовая руда в дробилке.
- Но я не знаааю, где ремблок! У меня нееет карты, мнее никто не сказал взяяать! Я не знаааю--
«Это наверное и есть Нытик», подумал Негодный, стараясь шагать в ногу с хмурым желтоватым сикером, который пристроился рядом. Беспокойство отлилось в свинцовый груз и кануло куда-то на дно баков, а он всё шагал вослед жалобам, повисающим в воздухе, — из казарменного отсека вон и вниз, вниз, всё дальше в глубину, во всё более густой полумрак конечной станции неудачников.
002
002
________________________________________
***
После казарм с низким потолком ремонтный блок был просто огромным, и хотя свет исходил только от небольших прожекторов на кабельных подвесках, он казался ослепительным облегчением после мрака нижнего мира перекрещивающихся и неизвестно куда ведущих туннелей. Пронзительные лезвия бледно-зелёных лучей падали на смотровые столы, на стеллажи с оборудованием вокруг столов, и на сикера-нестандартника, грязно-зелёного с ботски голубой оптикой и блуждающей улыбкой лом-ремонтника. Лампы светили мимо углов, так что бракованные стояли в пещерной тьме.
- Сколько прибыло? – тут же задал Докеру вопрос джет с улыбкой потрошителя. – На этот раз всех взяли?
- Нет. Гарды говорят, четверо сопротивлялись. Трое выбыло, одного повысили.
- А, ладно. Милое дело, когда они так отделываются.
Докер повернулся к пяти забракованным.
- Это Реконструктор. Главный техник здесь. Делайте, что он скажет.
Негодный признался себе, что и так бы слушался, даже без предупреждения. Судя по виду Реконструктора, он был того типа, у кого под гладкими пальцами лазерные скальпели.
- Да, я Реконструктор. Вы пятеро — на эти столы. Сейчас мы вас быстренько просканируем, оснастим и можете проваливать.
Негодный сделал, как было велено, и улёгся на ближайший стол. Желтоватый молчун тут же занял соседний слева, средний. Чуть подальше был различим Закидон — в полумраке слабо выделялись остатки оранжево-зелёной расцветки. Негодный поглядел вправо и увидел Хвастуна. Врун, который всё ещё не выцвел, заметил, что на него смотрят, поймал взгляд и улыбнулся уверенной, самодовольной улыбкой. На Негодного почему-то перепадом накатили тошный страх и неуверенность.
По их корпусам заскользили яркие лучи навесных сканеров, туда-сюда. Негодный изо всех сил замер, но каждый раз, когда он пытался оставаться совершенно неподвижным, ему вдруг отчаянно хотелось шевельнуться — хоть пальцем дёрнуть, хоть провернуть передаточный механизм. Первый раз, когда он так сделал, Реконструктор нажал на кнопку и Негодного хорошенько тряхнуло током. После этого у него получилось застыть совершенно без движений.
После бесконечного чередования тёмного потолка и крутящихся огней, сканеры втянулись в полумрак наверху.
- Хвастун, отключи свой генератор, - приказал Реконструктор, не отходя от пульта. – Негодный, прекрати дёргаться. Закидон, прекращай хихикать. Нытик, если услышу от тебя ещё хоть писк, снова нажму эту кнопку, – Нытик заныл протестующе, заработал ещё удар током и угрюмо угомонился. – Закидон, умолкни. Хвастун. Генератор. Выключи.
Негодный повернулся поглядеть на Хвастуна, и услышал, что желтоватый приподнялся, чтобы посмотреть тоже. Лицо Хвастуна приобрело выражение неловкости и дискомфорта, будто ему прищемило крыло дверью.
- Хвастун!! – Реконструктор перешёл на крик. На другой стороне комнаты упреждающе переступил-лязгнул Докер.
- Не могу! – вдруг выпалил Хвастун. – Я не могу его отключить!
Реконструктор сразу остыл и перепроверил свои приборы.
- Не можешь? Все схемы подсоединены.
- Шпигуй эту партию, его потом починишь, - высказался Докер, когда Реконструктор вышел из-за остроизогнутого стеллажа, чтобы осмотреть Хвастуна ближе.
- Брийма не займёт, - ответил Реконструктор. Негодный поглядел на охотника, потом на желтоватого, который уже сел совсем и сидел с грустным и напряжённым выражением. Где-то позади хихикнул Закидон. Негодный посмотрел обратно на Хвастуна: теперь тот упёрся взглядом в потолок с глубоким смущением, а Реконструктор ковырялся у него в кабине. Что странно, Негодный почувствовал, как на него снова накатывает… теперь страшное смущение. Он снова глянул себе за наплечный, проверить, не сошёл ли с места Докер, и увидел, что желтоватый кривится от стыда, так что его бледное энергополе вспыхнуло буйным фоном.
- Проектор! – воскликнул Негодный, снова поворачиваясь к Хвастуну так быстро, что шейные сегменты издали недовольный скрежет. Слово просто выскочило из вокодера от догадки. – Ты проецируешь свои эмоции!
- Проецирует, проецирует, - отозвался Реконструктор, сверкнув на него голубыми окулярами из-под края шлема. – Конечно, совершенно не контролирует, лишь транслирует всё, что ощущает, непрерывно, поэтому вы все так смущаетесь. Хммм, - техник покопался-потыкал ещё немного, потом послышался явственный хруст, а Хвастун дёрнулся. Чувство смущения тут же пропало.
- Солнцелуч, Негодный, теперь испытываете неловкость?
- Нет, - ответил желтоватый сикер.
«Ну и имя», подумал Негодный, а вслух ответил: – Теперь нет.
- Аха, вот в чём загвоздка. Перегрузить, и всё. С генератором всё в норме, просто работал слишком долго. Надо делать регулярные перекалибровки, Хвастун, тренируйся.
- Да-сэр, - вяло ответил Хвастун, напрасно стараясь скрыть смущение, выдаваемое рябью в крутящемся уплотнённом энергополе, которое будто хотело съёжиться.
«И это после того, как он пытался убедить нас, что он тут всем командует, а!», с возмущением подумал Негодный. Тут на него надвинулся Реконструктор со штуковиной, похожей по форме на фильтр, с таким сосредоточенным лицом, что Негодный тут же бросил думать и постарался просто лежать неподвижно.
003
003
________________________________________
***
Труп лежал точно там и точно так же, где она видела его в прошлый раз: навзничь на полу. Это был стандартный охотник: не такой крупный как Докер, но близко к тому, со здоровущими двигателями в крыльях остриями вниз — убиться огромные турбовентиляторные движки, от плеча до самого сопла, с отдачей похлёще пушки Верховного. Ещё у него были голова конусом, рубленые, без фасок, черты лица и тяжёлая броня.
- Должно быть уже долго лежит, - сказала она, больше про себя. Ржавые пятна проступали на фюзеляже, а по наружной поверхности бедра вились вверх зеленоватые прожилки патины — цветущая гниль на угольно-серой поверхности мёртвого металла.
- Это не я! Я его не убивал! – заотпирался один из бракованных. – Я этого не делал! Меня тут не было!
«Ааа, это Стрелочник, точно», подумала Пария. Значит, стандартник потемнее с угрюмым и тупым выражением, похоже, будет Тупизна… а бесцветный и дёрганый охотник — Слабак. Он переминался с ноги на ногу, смотрел на своего двойника, только потемнее, мёртвого и на полу, и скулил. «Точно Слабак. Хех, они определённо заслужили свои новые имена».
Стрелочник всё ещё отпирался. Мисдиминор ткнул его шокером в ротор, и тот ссыпался на пол, скрипя от боли. «Заскрипишь тут», подумала Пария.
Командир базы отвернулся и несколько мгновений смотрел вниз, на останки, затем подошёл большими уверенными шагами, занёс потрескивающий шокер, и со словами «Встать, дохляк», обрушил его на торакальную секцию трупа.
Труп с криком сел.
Пария отпрыгнула от удивления. Слабак взвыл, лязгнул коленными шарнирами и попытался запихать себе в рот обе руки. Стрелочник произвёл нездоровый булькающий звук. Тупизна просто угрюмо стоял на месте. Так же внезапно, как появились, признаки жизни пропали: сидячий труп больше не двигался.
- Кому сказала встать, - повторил… повторила Мисдиминор, взмахнув шокером. Медленно и со странной продуманностью движений, мёртвый самолёт поднялся на ноги и снова застыл в совершенной неподвижности. - Скажи им, кто ты есть.
Мёртвый механизм повернул голову ровно настолько, чтобы видеть говорящего и шокер. Пария заметила, что оптика дохлоджета была не совсем чёрная, а еле-еле светилась, совсем тускло, скорее намёком на красное свечение. Ей стало странно, как же он видит, или даже надо ли ему вообще смотреть.
- Я Дохлёт. Здесь уже четыре диуна, - Каждое слово выговаривалось скупо, с той же осознанной аккуратностью. – Я выжил, сберегая топливо. Советую делать то же.
С этим его оптика снова почернела, без намёка на жизнь.
- Он упустил упомянуть, что три из этих четырёх диунов пролежал дезактивированным на полу, - добавила Мисдиминор. – Он не мёртвый, но недалеко ушёл. Пария, делай проверки каждые сутки. Если перестанет реагировать на боль, доложишь.
- Почему я, сэр? – отсалютовала Пария. Так было явно надёжнее.
- Потому что я так велю, разукрашенная безделушка. Всё, свободны!
Слабак бросился прочь почти бегом, Стрелочник метнулся вслед на полусогнутых, всё ещё сгибаясь от боли. Тупизна пялился на Дохлёта пустой оптикой несколько секунд и развернулся к выходу, стукнувшись о Мисдиминор и заработав звучный удар по ноге за невнимательность. Пария снова посмотрела на Дохлёта. Тот оставался в мёртвой неподвижности.
- И вот откуда мне знать, мёртвый ты или нет? – задала вопрос больше самой себе. Не получив ответа, Пария пошла обратно в казарменный отсек.
Мисдиминор уже не было. Наверное, ушла готовить ту самую разнарядку, как им уработаться до дезактива. Упав духом при этой мысли, Пария вяло гадала, осматриваясь, займут ли их чем-нибудь полезным — стрельбами или строевой — или это будет нудная череда нудных нарядов без смысла, пока они все не попадают замертво от истощения/недолива, один за другим. Снова посмотрела на новых соседей. Узнала только Слабака. Тот сидел в углу между дверью и стеной справа от неё, опираясь подбородком о крепко сцеплённые пальцы. «Да, похоже, так себе выносит мёртвые тела. Неудивительно, что он здесь». Тупизны различить не сумела. Это мог быть любой из троих стандартников, что сидели в ряд у центрального пульта и глядели в пустые мониторы с ещё более пустыми лицами. Остальные бракованные сидели или стояли, уставясь с безнадёжностью или скукой в пульты, установленные вдоль левой, более широкой части отсека; один, бледный стандартник с законцовками вниз, вывернул крылья так, что они плотно прилегли к бёдрам, и раскачивался на сиденье, тихо хныкая. Вид подобного встревожил её, глубоко из внутренних систем поднялись отвращение и ужас — возможно, ужас уподобиться, а возможно, ужас крепкой взбучки от Докера или кого-то ещё, которую несомненно предвещали такие звуки.
Она уселась за консоль у стены справа, на полдороге между дверью и подсобками с Дохлётом. Слабак перебрался к ней на полусогнутых — похоже, слишком тряслись коленные, чтобы подняться. Его бледная грязно-серая обшивка вблизи оказалась вся в тусклых пятнах, кроме тёмного лица, рук и унылой, желтовато-бурой окантовки. Слабак скрючился у её ног, всё ещё хныкая, и просительно посмотрел. «Чего ему надо? Что он делает? Он что, решил, что я ему помогу? Фууу, какая тряпка!»
- Исчезни, - отрезала Пария и отвернулась к безжизненной консоли.
004
004
________________________________________
***
У Негодного саднил топливод. Неудивительно: он дёрнулся три раза, пока Реконструктор засовывал ту штуку-фильтр, так что технику пришлось ткнуть лучевым скальпелем. «Совсем я совсем негодный, неспособен даже лежать неподвижно», ходили хмурые мысли. «Чего удивляться, что загремел сюда». Докер вроде бы повёл их обратно в казармы, но ушагал вперёд так размашисто, что они все отстали. Хвастун плёлся где-то позади — наверное, мало ещё обстрадался от стыда. Негодный не знал, куда делись остальные, и не грузился — их отсутствие было подлинным избавлением. От Закидона несло химией, неприятно причём, а Нытик просто задолбал — непонятно, как его до сих пор не прибили нормальные десептиконы.
- М-может, пойдём обратно? Пожалуйста? – спросил тихий голос за его крылом.
Негодный обнаружил, что к нему подкрался Солнцелуч и уставился умоляющим взглядом.
- Я тебя не держу. Иди куда хочешь.
- Эм, я… я не знаю, как тут пройти, а если пойду один, никогда никуда не дойду, - Он свесил голову и крылья. – Извини.
Негодному как-то не приходило в голову, что кто-то в самом деле может здесь потеряться, пропасть здесь, внизу, в темноте. Он поразмыслил — каковы варианты? «Ну, а что ещё мне делать? Вернуться и глядеть, как кого-то колотят, или попасться самому? Слоняться здесь и затеряться?»
- Ну ладно. Идём обратно. Но зачем тебе туда?
Они повернули и пошли обратно по тёмным коридорам. Неосвещённое пространство очерчивали только одинокие светильники на поворотах да упреждающий скрежет стены на кромке (крыла). Ориентиром служили лишь цепочка огней, поднимающаяся назад к казармам и неосвещённый переход внизу, к ремблоку. Отличий между главным коридором и его ответвлениями не было никаких. Голубые, фиолетовые и грязно-белые огни тянулись в темноту — впереди, позади и по бокам — все коридоры вели по наклонной, вверх или вниз, все потолки давили, все стены едва давали пройти двоим законцовка к законцовке. Негодному подумалось, как же здесь ходит Докер и никуда не врезается.
- Я… меня мелкий сбой достал.
- И меня. (Его) Турелью звать (тот сбой), - cострил Негодный, а потом понял, что Солнцелуч не имеет понятия, кто такой этот Турель и какая он сволочь, этот очередной старшина чтобы-портить-ему-жизнь. Унылое выражение и поникшие крылья Солнцелуча ничуть не поднялись. – Ладно, ладно, какой твой сбой?
- У меня не получается включать свою способность. Срабатывает иногда, когда я… Когда срабатывает.
- Ха. Моя тоже не включается, а когда включается, выключить не могу. У меня худшее, что досталось тебе и Хвастуну вместе взятым, - Негодный хотел рассмеяться над собой, но не смог. Забавного было мало. Всё, что он чувствовал — глухое, тяжёлое, безвыходное ощущение, как отмеренная в энергоне жизнь истекает, капля за каплей.
«Каждый шаг вниз», - думал Негодный, - «это ещё один шаг к смерти. Каждый шаг вверх ведёт (меня) туда же».
- Ах боже мой/Ах праймас! Мне так жаль! - Солнцелуч смотрел на него так патетически-печально, что Негодный малость ошалел/был ошеломлён. От удивления, он рассмеялся вслух, чуть ли не впервые за воррну.
«Этот джет такой автобот! Извиняется за каждую мелочь. Надеюсь, (хоть) я не такой» - подумал Негодный. Теперь коридоры сузились в почти чёрный туннель, ведущий к ремблоку. Бледное пятно света у последней развилки да тусклое зеленоватое свечение кодового замка у двери впереди. Они шли через черноту молча, Негодный думал при этом, есть ли ещё другие переходы, мимо которых они сейчас проходят мимо, открытые пространства, которые они не могут ни почувствовать, ни увидеть. Единственными звуками были только клацанье их стоп, более тихое теньканье сопел, да глухой, отдалённый гул древних генераторов глубоко внизу/из глубины. Ближайшими источниками света была их оптика, мерцающая приглушённым красным на периферии зрения каждого.
- Ты рано, Докер, - сказал Реконструктор, когда они вошли. Он стоял к ним спиной. Негодному подумалось, что настоящие десептиконы, пожалуй, выстрелили бы ему в спину или ещё что, но, хм, они-то были ненастоящие, и когда он додумал эту мысль, Реконструктор уже обернулся. – О. А вам чего?
- У меня небольшой сбой, - сказал Солнцелуч, едва не заламывая руки.
- Знаю, видел твою карту, - отмахнулся Реконструктор, раскладывая на подносе пять новых фильтроштук. – Калибровки и ещё раз калибровки, вот что тебе нужно. Только снаружи, вдруг напортачишь.
- М-может, Вы можете что-то сделать? Я спрашиваю-спрашиваю и никто не может мне помочь! – произнёс Солнцелуч почти навзрыд.
- Сказано тебе, калибровки-тренировки. Способности от Сигмы так просто не даются/заработают, без тщательной отладки и практики, - Реконструктор строго глянул на Солнцелуча из-под края шлема, потом (столь же сурово) на Негодного. – К тебе тоже относится.
- Пожаалуйста? – протянул Солнцелуч дрожащим голосом. – Я, я обещаю, я не буду больше.
- Чего не будешь? – спросил Негодный. По крыльям дунуло тревогой./скользнуло беспокойство. [a breath of worry tickling his wings.]
- Делать — это, - еле слышно ответил/слабо отозвался Солнцелуч.
- Реконструктор... - Негодный сам не знал, чего просит, понимая только, что старший офицер должен знать способ пресечь… остановить Солнцелуча до того, как тот разрыдается в открытую, пусть даже/хоть швырнёт чем-то острым. Негодный не был уверен, что выдержит зрелище рыдающего сикера без нескольких нормальных десептиконов, которые могут надавать по голове, пока не заткнётся.
Реконструктор помахал скальпелем. Светолезвие было пронзительно ярким в полутьме, острые отражения метнулись по оборудованию.
- Вон.
Негодный знал, что ему теперь положено делать. Ему положено поджать/прижать крылья и уползти. Он всегда так делал. Ему положено вернуться в казармы и ждать, что будет, что с ними ни будет. Негодного стиснуло тревожное чувство, схожее с боязнью оказаться взаперти — то самое, которое всегда приходило перед тем как он совершал очередную глупость (скажем, попытку дезертировать или спрятаться под настилом пола). Он посмотрел на Солнцелуча — тот встретил взгляд с выражением вполне жалкой беспомощности, всё ещё теребя пальцы. «Аа, лети всё в переплавку. Всё равно мне умирать, так отчего не сделать что-то, какое-никакое приключение, хоть заслужу дезактив чем-то интересным. Может, меня даже застрелят.»
- Я разберусь, как-нибудь, - услышал он собственные слова Солнцелучу.
Негодный подошёл к Реконструктору и положил руку на плечо, заставляя обернуться. Реконструктор взглянул на него в полнейшем удивлении, и Негодный успел услышать, как Солнцелуч говорит, «О, СПАСИБО тебе!», когда Реконструктор сшиб его с ног, а ослепительная вспышка света и жара обратила темень ремблока в солнечный день.
Свет был, будто полуденное солнце сияет (ему прямо) в непри/незакрытую оптику, а жар — словно полдень в экваториальных пустошах. Сенсоры обожгло, а кристаллы окуляров поплыли. Негодный почувствовал, как обугливается тонкая проводка, как сводит крылья внезапный накал. Свет такой сильный, что казалось, будто в отсек хлынула плотная волна. Всё запылало обжигающе-оранжевым, а потолок стал медным зеркалом, отражающим в воздух раскалённую, яростную яркость. А потом только фантомные огни остаточного изображения/послеобраза да перегруженная визуальная сенсорика.
- Оой! Ой, простите! – взвыл/запричитал Солнцелуч. – Я нечаянноо! Простите!
Негодный взвизгнул, ощутив как по щеке чиркнуло что-то острое. Он не мог рассмотреть, что делает Реконструктор, только понял, когда техник перестал придавливать его к полу.
- Исключительная глупость. Это относится к вам обоим, - проговорил ремонтник. – В ином месте я перерезал бы вам глотки. Однако это исправительное учреждение и вы в самом деле попытались что-то предпринять, а не пылиться по углам корпусами на разборку, поэтому ограничусь урезанием нормы на четверть куба. Вам обоим.
Оцепенение и оглушенность сомкнулись над Негодным. Солнцелуч помог ему подняться, но Негодный не слушал, не слышал лепета извинений. Всё перекрыло глухое, тяжёлое, безвыходное ощущение, как отмеренная в энергоне жизнь истекает, капля по капле. Оступаясь и немного кренясь на Солнцелуча, он позволил себя вести, пока не прояснилось зрение.
- Слуш. Что за шаркотень ты там устроил?
- Я… у меня сбой небольшой, - поморщившись, выдавил Солнцелуч.
- Пробой скорее…
- Наверное? – Солнцелуч будто надеялся, что его опровергнут.
- Так это та самая вспышка и была?
- Да.
- И ты всё время можешь?..
- Нет. Оно просто жахает… само. Иногда. Когда я улыбаюсь, - скорбно отозвался Солнцелуч.
- Угу. Сколько энергона сжёг?
- Точно не знаю.
- Аа, - Негодный огляделся. Было темно. Впереди, позади и по бокам светились перекрёстки переходов. – Где мы?
- Точно не знаю…
- Шлак!
Имена
________________________________________
Имена
Негодный — Useless
Пария — Pariah
Закидон
Мисдиминор — Misdemeanour
Слабак — Faintheart
Хвастун
Докер — Brickhouse
Солнцелуч — Sunbeam
Нытик — Whineswift
Реконструктор — Overhaul
Термины
________________________________________
Термины
Сикер-охотник, хантер (Hunter): подтип сикера, приблизительно на голову выше стандартника, с более тяжёлой бронёй и вооружением, берёт больше топлива.
Гарды (Mayhem): десептиконская военная милиция.
Сикер-снайпер, рейдер, виндлинг (Windling): подтип сикера, немногим выше половины роста обычного/основного типа, предназначены прежде всего для обстрела (снайперы?) и атак на бреющем.
Диун (Diun) — кибертронский «длинный месяц» (нечто между месяцем и годом), примерно равен восьми с половиной земным годам.