Название: БЛАГОСЛОВИ ДЕТЕЙ
Автор: Windblade, то есть я
Вселенная: G1, AU
Рейтинг: почти как в сериях G1
Жанр: Трудноопределимый. История из жизни Громовержца
Дисклеймер: чужого нам не надо, не корысти ради...


читать дальшеВ этот город я попал случайно. Точнее, упал, но это детали. Если бы вы видели это место, то сходу согласились бы, что там невозможно оказаться по доброй воле. На этой чудной планете, в этой ее части, которая называется Соединенными Штатами чего-то там, все города делятся на три разновидности. Первая — длинная пыльная дорога и много-много маленьких приплюснутых коробок, с которыми следует обращаться с осторожностью, чтобы не рассыпались от легкого тычка. Вторая — очень смешная, потому что напоминает пародию на наши города, созданную каким-то порченным бездарем. В середине они нелепые и тесные, а по краям нелепые и грязные, со множеством старых заброшенных зданий, которые давно пора снести — как и вообще большинство строений этой расы. Ну, а третья разновидность — смесь первой и второй, но ближе к первой. То есть кроме плоских коробок, посередке находится кучка повыше — в электрических огнях, разных мигающих надписях, которые не стоят того, чтобы их понимать. Один из этих уродцев наверняка «супермаркет» — место, где в обмен на прямоугольные листочки с рисунком можно получить вещи, по большей части бесполезные даже для самих обитателей планеты. Еще здесь обязательно есть «банк» — место, где много этих самых разрисованных листочков. Все вместе называется «экономикой». Лейтенант как-то давно пытался объяснять суть, но мне быстро стало так скучно, что я попросил разрешения слетать на разведку и долго нарезал в небе, пока не выветрил чушь из процессора. В общем как раз в такой город я и сверзился.
То есть, нет, приземлился-то я довольно аккуратно. Крыло мне попортили основательно, лететь дальше я мог с таким трудом, который того не стоил, так что проще было подать сигнал, трансформироваться, и топать себе до места, где подберут. Я и место такое себе уже наметил - холм с каменистой вершиной. Сиди себе на сухих камушках, а не на мокрой растительности, думая, как к тебе в сочленения и всякие прочие отверстия заползает мелкая пакость. Просто диву даешься, сколько этой суетливой органики вытряхивают из тебя по возвращении на базу. Она уже не живая, конечно, потому, что тебя при входе обрабатывают специальным газом, но все равно противно. А уж если ты пролежал среди этой мокрой зеленой гадости чуть дольше, чем следует, и дырки в тебе чуть больше, чем следует... Однажды в ремблоке из меня достали что-то, что ремонтник назвал гремучей змеей. Он сказал, что это отличный экземпляр для коллекции...
В общем, до скалистого холмика я не дотянул. Крыло было крепко покорежено, приходилось выравниваться в воздухе антигравами, а мне вам не надо рассказывать, как они жрут энергию. Перед этим пришлось еще и пострелять нехило, так что в какой-то момент диагностика недвусмысленно подсказала, что у меня есть ровно два варианта - срочно трансформироваться и топать пешком или приземляться как есть и ждать помощи — но тоже срочно. Трансформироваться я трусил, признаюсь честно. Крыло - чепуха, но во мне была еще парочка пакостных дырок, совершенно неопасных - если не трансформироваться. Но садиться в трансформе на вражеской территории... В общем, я мысленно изобразил себе изящный памятник и даже придумал красивую надпись - и сменил режим.
Боялся я не зря, срыв спектров, ура Сигме и надежной конструкции, меня миновал, но боль рванула такая, что ориентацию в пространстве и способность соображать мне вырубило начисто. Небо и земля закрутились радужным колесом, потом я почувствовал какой-то странно мягкий и хрусткий удар, успел еще раз испугаться... и все угомонилось.
Из оптических датчиков быстро исчезли цветные вспышки, я обнаружил, что сижу на том, что называют городской площадью, а поверхность подо мной какая-то неровная и липкая. Я перепугался снова и подскочил так, словно в меня пальнули снизу. У всех есть «любимые» страхи, у меня один точно - раздавить органоида. Мне не жалко, мне противно от этой мысли до невозможности - и тоскливо почему-то. Бегало что-то, с двумя руками, ногами, головой, мелкое, но вроде даже на тебя похожее, а тут раз — и... Лучше не думать о том, что от них остается после того, как... А тут, тут... похоже я на целую толпу свалился!!!
Пара секунд панического ощупывания и осматривания по сторонам спасли мой процессор от непоправимого сбоя. Оказывается, я всего лишь порушил кусочек местной «экономики». А может, это был какой-то праздник или фестиваль... В общем, на площади было полным-полно повозок, ящиков, досок, положенных на ящики - и все это ломилось от груд того, что у местной растительности предназначено для размножения, а у местных жителей — для еды. Одну или две из этих куч я и раздавил, и разломал то, на чем они лежали, но к счастью, ничего больше. Весь я был в разноцветных кляксах, но того цвета, который я так боялся увидеть, среди них не было.
Вокруг было очень шумно. Так всегда бывает, когда появляешься в земном городе - сперва становится очень шумно — особенно неприятны для аудиодатчиков полицейские сирены и звуки, которые издают особи, именуемые женщинами — а потом очень пусто. На этот раз пусто сделалось очень быстро — наверное, жителей впечатлили причиненные мной разрушения. Когда видишь раздавленные круглые плоды и вокруг полно жижи, то воображение особенно хорошо работает, даже у органоидов.
Так что я двинулся через опустевшую площадь, намереваясь побыстрее покинуть город и добраться до намеченного холмика. Иногда я поглядывал на окна домов. Все они были прикрыты разноцветной защитой, не способной защитить ни от чего, кроме солнечных лучей. На многих окнах защита шевелилась.
- Стой, негодяй!
Я выругался про себя. Такой противный и громкий окрик не мог издать ни один из органоидов, даже облеченный властью и снабженный звукоустановкой. Вместо того, чтобы стоять, я тут же кувыркнулся за постамент какой-то статуи, изображавшей унылого органоида, ростом вдвое пониже меня. Каменный куб, конечно, не мог скрыть меня целиком, но я надеялся спрятать хотя бы самые важные части, особенно две пробоины, приметные как мишени.
Приняв более-менее устойчивую позу, я выглянул.
Парень стоял хорошо, совсем как в тире. Либо он откуда-то знал, что энергии у меня хватит только чтобы поцарапать его роскошную золотистую обшивку, то ли был полным кретином. Я бы проголосовал за второе.
- Я все равно тебя вижу! - гордо заявил этот придурок. - Перестань прятаться как трус, вставай и сражайся! Или сдай оружейные модули, и идем со мной!
Сидеть за гранитным кубиком и впрямь было глупо. Я выпрямился и вышел из-за укрытия, прикрывая рукой повреждения. Вероятно, у меня был по-настоящему жалкий вид, потому что он усмехнулся.
-Так-то лучше. Сдавайся, десептохлам. Скоро будешь на нашей базе.
Я сочувственно покачал головой.
- Тебя обманули, приятель. Скоро я буду на базе, только на своей. В ремблоке. И чисто вымытый! Наши уже летят сюда, точнее, к месту, которое я им указал. И если они не найдут меня там, то начнут искать в ближайших окрестностях. Так что я бы посоветовал тебе последовать моему примеру и... УБИРАТЬСЯ ОТСЮДА!
Его аж перекосило от мыслительного процесса.
- Так ты что, хочешь сказать, что просто хочешь уйти? Что тебе здесь ничего не нужно? Разведка... похищение людей... акция устрашения...
Он разве что не загибал пальцы, перечисляя пункты какой-то инструкции. Мне стало смешно. Передо мной был явно недавно созданный мальчишка... который сейчас вполне может убить меня — вот в этом нелепом городе, на этой дурацкой площади, и я буду валяться грудой металлолома, весь облепленный кляксами фруктовой мякоти и давленой кожурой. Вот тут я уже разозлился.
- НЕТ! - гаркнул я. - Никакой этой ерунды я делать не собирался. Посмотри на меня хорошенько. В твоем списке есть такой пункт — «вынужденная посадка»?
Он и правда внимательнейшим образом оглядел меня, разве что кругом не обошел, и лицо его просветлело. Я было решил, что все в порядке...
- Ты участвовал в сражении! - торжественно возопил он. - Ты мог ранить или убить кого-то из наших! Я не дам тебе уйти с этим!
К одной пушке в его руке прибавилась вторая и обе уперлись мне прямо в грудь.
Я мог бы сказать, что ранил или убил только автоматическую станцию ПВО, которую автоботы воткнули в ничем не примечательном каньоне, так что косвенные разведданные я все же получил. Ну, и сразу же передал, разумеется.
Но мне уже не хотелось разговаривать с юным идиотом. Я был ранен, зол, и уже начинал чувствовать нехватку энергии.
- В общем так, - сказал я. - Сейчас я повернусь и пойду. Не сделав ни единого выстрела и не попортив ничего, сверх того, что случайно попортил. Вот и посмотрим, кто тут всерьез бережет мир и покой на этой дурацкой планетке.
Я сделал как сказал. И даже задний обзор не врубил, хотя мог, настолько разозлился.
Хватило его ровно на два моих шага. Одновременно с воплем «Получай, десептохлам!», резкая боль обожгла мне крыло. Другое, целое. Надо понимать, это было предупреждение. Я резко повернулся. Лицо у него было таким же каменным, как у монумента, за которым я недавно пытался засесть.
- Сдавай оружейные модули и следуй за мной!
- Щаззз! – прошипел я и метнулся в сторону. И начались танцы.
Наверное, он думал, что я над ним издеваюсь, а на самом деле, энергии у меня хватило бы на один качественный выстрел из одного ствола ровно. Этим выстрелом я решил снести ему башку — дело не смертельное, но зато как боевая единица враг временно не существует. К тому же шея — самое уязвимое для слабого разряда место. Но оказалось, что прицелиться с идеальной точностью я не могу. Ранения и последующая рискованная трансформация сказывались все больше. Сбои нарастали, и я уже начинал понимать, что как бы неуклюже и смешно ни двигался мой неопытный противник, шансов у меня почти нет, и их количество тает с каждой секундой. Просто чудо, что он ни разу не попал в меня, и еще большее чудо – что он не устроил ни одного пожара, угодив в чье-то окно. Все эти городские бои... ни малейшего изящества.
Я не отследил момент. когда на площади появился этот злополучный агрегат. Насколько я понимаю действия местных властей, все прилегающие улицы должны были быть надежно перекрыты полицейскими машинами. И уж тем более, для экскурсионного автобуса. То, что автобус экскурсионный, было ясно по здоровенным окнам и яркой расцветке. А еще — я замер — автобус был полон, а над кабиной водителя красовалась надпись: «Дети». На такие вот штуки — детские экскурсии, школьные автобусы, просто мелюзгу на прогулке — наше внимание обращали специально — как на объекты исключенные из списка мишеней по элементарной причине — глупо давать врагу такой мощный моральный козырь. Органоиды просто помешаны на своем слишком медленно развивающемся потомстве и жертвы среди детей – роскошный подарок «алым».
Впрочем, не будь всех этих накачек, я все равно бы чувствовал, где-то в глубине души — детей трогать нельзя. Нельзя — и все тут. Иррационально и нелогично, согласен. Когда-то я пытался докопаться, откуда у меня это, да так и забросил.
Автобус въехал на площадь... и резко затормозил перед кучами раздавленных и раскиданных фруктов. Сквозь искры в глазах, я видел прилипшие к стеклам совсем крохотные физиономии и усатого краснолицего водителя с приоткрытым от изумления ртом. Потом он повернул голову – и рот его открылся еще шире – должно быть, он увидел нас. Лицо его сразу стало белым.
А мой безмозглый приятель, похоже, ничего не замечал. Он наслаждался тем, что вот-вот прикончит еще одного проклятого вражину. А может быть, я был у него первый? И он едва не преуспел. Он пальнул, когда я таращился на клятый автобус. Я в последний миг почувствовал, что он собирается выстрелить, отпрыгнул в сторону. и мощный сдвоенный луч, вместо того, чтобы прийтись точно между того, что осталось от моих крыльев, ударил в столб, поддерживавший огромную неуклюжую конструкцию, всю в мигающих лампочках и картинках – один из этих местных уличных информаториев, которые ни о чем никого не информируют.
Часть столба испарилась мгновенно. Столь же мгновенно погасшая радужная невнятица превратилась в темную, тяжеловесную призму и начала падать вниз — прямо на замерший посреди площади автобус. Штуковина падала медленно-медленно — а может это мой процессор вкупе с оптическим сопроцессором разогнались до непредусмотренных конструкцией скоростей... Я точно видел место, куда придется удар — не поперек длинной машины, тогда она просто разломилась бы надвое. а наискось, расплющивая и давя. Дальше никакое быстродействие помочь не могло, дальше нужно было только действие. И я совершил его — точнее, несколько действий сразу. Абсолютно и категорически запрещенных системой безопасности. Обойдя волевым усилием запрет, я послал в антигравы весь остаток энергии, который не требовался для оружия. Этого все равно хватило только, чтобы как следует подпрыгнуть. И я подпрыгнул, и одновременно выстрелил. Мой выстрел достиг цели первым, разнеся набалдашник информатория на более легкие фрагменты, но, как я и предполагал, недостаточно мелкие и недостаточно легкие... Потом я всем корпусом врезался в то, что уцелело, отшвыривая падающую мерзость в сторону уже и так многострадальных фруктовых рядов, прочь от полной мелюзги и машины. А потом я впечатался в стену за этими рядами и сполз по ней — потому что больше ничего уже делать не оставалось.
Нет, мне не было худо. Мне было уже почти никак. То крыло, которое пострадало в самом начале, теперь, кажется, вообще отсутствовало — ну и квинт с ним. Аварийная система пыталась доставать меня отчетами о повреждениях и болью, но мое сознание невежливо посылало все это куда подальше. Мир вокруг стал черно-белым и, кажется, в нем совершенно внезапно наступила зима. Сквозь густо мельтешащий снег, я видел как двери автобуса открылись и из них высыпали дети и какая-то рослая темноволосая женщина, которая тут же принялась орать на застывшего столбом «алого», высоко задирая голову и широко раскрывая рот. То есть, она наверняка орала, только я ничего не слышал. «Алый» сперва молча слушал и смотрел на ее машущие в воздухе кулаки, а потом начал сам размахивать руками, указывая на меня. После этого рот женщины раскрылся еще шире, а я порадовался, что я ничего не слышу, и все эти ужасные пронзительные звуки достаются ему. А потом мне стало совсем никак. Последнее, что я увидел - какой-то круглый ребенок, завернутый в несколько слоев чего-то мягкого — и как они только управляются со всей этой «одеждой», — который грыз явно подобранный с земли плод и очень внимательно смотрел на меня. Кажется, я что-то хотел ему сказать, но тут наступила тьма, а потом картинка вдруг резко сменилась

Какая-то странная была эта картинка, неправильная. Почему-то я уже не сидел, привалившись к стене, а лежал. Причем, именно так, как терпеть этого не мог – вокруг меня, насколько я мог видеть – была зеленая растительность, трава. Город куда-то исчез, хотя неподалеку виднелись кривобокие, тусклые постройки. Ферма, они это называют фермой. Я не мог пошевелиться, даже пошевелить головой, которая была повернута к правому плечу. Этому я даже радовался. потому что, судя по дикой боли. и по тому, что я помнил о попаданиях, которые словил во время недавнего боя на этом унылом пространстве, чуть ли не половина корпуса у меня была разворочена и мне бы не хотелось любоваться этой картиной. А еще я откуда-то знал, что все это уже случилось когда-то, и вовсе не в этот день, только я не мог вспомнить точной даты – совершенно невероятная вещь.
Я помнил только, что это была нелепейшая история. Первые дни на этой планете, растерянность и никакой бдительности. Случайная и бессмысленная стычка на этом поле или лугу, или как они это называют. Отступление, меня посчитали мертвым...
Шорох шагов где-то за моей головой, слишком легких и тихих. Местные... Все мы тогда понятия не имели чего от них ждать, да и не слишком этим морочились... Голоса... Мы уже умели понимать по-английски, на всякий случай.
- М-да, хорошая была идея. ничего не скажешь — приехать на эту ферму. Свежий воздух, народу почти никого, благодатная тишина... Да, «тишина»... Я думал, у меня перепонки лопнут. Сегодня же собираемся и едем в город.
- Но, Па! – голос совсем тонкий, протестующий. – Здесь же так здорово! Собаки, лошади...
- И гигантские свихнувшиеся роботы.
- Па, но это же наверно случайно! Они больше сюда не придут. Что им тут делать?
- Понятия не имею, что им тут делать. Я же не гигантский инопланетный робот, слава Всевышнему! Я сказал, Эрни, мы уезжаем. Я вполне смогу закончить книгу в городе, а тебе все равно скоро в школу.
- Но, Па...
Наконец они появились в поле моего зрения. Я впервые видел людей не где-то далеко внизу, хотя бы с высоты своего роста, а так вот относительно близко, хотя они и держались на расстоянии. Как всегда при тяжелых повреждениях, оптика работала плохо, поэтому более высокий органоид выглядел темным продолговатым пятном, с поблескивающими усилителями зрения, там, где предполагалось лицо. Впрочем, в него мне всматриваться почему-то не хотелось. Второй был гораздо меньше, в чем-то зеленоватом. вроде той одежды, которую носят здешние военные. На голове у него буйно топорщилось то, что сперва наши принимали за траву, пока не изучили неразумных животных и не поняли. что это все-таки шерсть. Эта шерсть была огненно-рыжего цвета. При мысли об огне, все мои раны почему-то разом заболели, да так, что я не смог сдержать стона.
Высокий органоид отшатнулся, а маленький застыл на месте.
- Па, - тихо сказал он. - А ведь этот... он живой!
- Не болтай чепухи! - высокий органоид вгляделся в мое лицо. - Ну да, похоже, он еще функционирует. У него светятся линзы, хотя и слабо. Я видел в новостях — у функционирующих роботов линзы светится.
- Па, ты не понял. Он не функционирует, он живой! И ему... больно. Он стонал...
Высокий фыркнул:
- Всего лишь сирена. Сигнал бедствия поврежденного механизма... Эрни, немедленно назад!
Но маленький его не слушал, он сделал несколько шагов вперед и пристально вгляделся в мое лицо. Потом обернулся.
- Да ты только глянь, Па! У него... у него губы дрожат! Совсем как у разносчика Тони, когда он в прошлом году свалился с велосипеда и сломал ногу! Ему очень больно!
Высокий решительно шагнул, крепко ухватил маленького за руку, отчего у него тоже покривилось лицо и оттащил назад. Его собственное лицо изменило оттенок, сделавшись темно-розовым.
- Всё, - сказал он. - Никакой так называемой научной фантастики по телевизору. Никаких сериалов — только учебные и духовные передачи. Никаких книжек в ярких обложках — я прослежу. Сколько раз я тебе говорил — машина не может быть живой! Не может чувствовать боль, разве что ее имитировать. Не может испытывать эмоции.
- Но почему...
- Да потому что у нее нет и не может быть бессмертной души! Она не творение Божие, а творение чьих-то рук, в данном случае, явно грешных. Посмотри на этот злобный знак — это одна из тех разрушительных дьявольских машин! Пойдем отсюда!
- Мы что... Так его и оставим? Когда лошадь у дяди Эда покалечилась в поле, ее привезли на тракторе с прицепом...
Высокий рассмеялся.
- У нас нет трактора с прицепом таких размеров. А лошадь дяди Эда все равно потом пристрелили. Пошли. Становится прохладно, надо успеть собраться, и я даже не знаю, может быть здесь полно радиации...
Маленький органоид по имени Эрни опустил голову и пошел следом за высоким. Высокий продолжал говорить что-то монотонным голосом о «последних днях», о своей книге об этих самых днях, которые уже наступили, о хитрых уловках Врага, и о том, что нужно быть твердыми. Я подумал, что у такого мягкого существа вряд ли получится стать твердым, разве что его заморозить. Наверное, у меня уже начинали путаться мысли. Эрни несколько раз обернулся на ходу, и его глаза как-то странно блестели, хотя на них не было искусственных усилителей зрения. А потом все провалилось в какой-то серый туман с острыми цветными искрами, и в этом тумане я услышал отдаленный гул, но мне уже было все равно, хотя, как я узнал потом, это летели ребята, потому что лейтенант спохватился и решил забрать хотя бы корпус...

Туман рассеялся. Оказалось, что я лежу вовсе не в траве, а на ремонтном столе, в до боли — вот уж точно! — знакомом ремблоке. И дата была вполне сегодняшняя. Надо мной склонялся ухмыляющийся ремонтник.
- Очнулся! Вот и славно! Ну и задал же ты всем шороху...
- Кому это — всем? - я прислушивался к своему корпусу — вроде как он собирался оставаться моим еще какое-то время.
Ремонтник разулыбался еще шире.
- Так ты не знаешь? Ну, конечно, не знаешь! Там такое веселье было! Во-первых, тот «алый» вызвал своих, и они как-то очень оперативно явились на место — практически одновременно с нами — нам-то еще покружить пришлось немного. И вот стоим мы друг против друга, ты в отключке, почти обесточен, а один «алый», чудак, изо всех сил орет, что ты только что, чуть ли не ценой своей жизни, спас целую толпу детишек. И по этой самой причине должен с почетом ехать на их базу. Не как пленный, а как потенциальный новобранец, прикинь. «Послушайте, он обязательно однажды станет нашим, потому что десептиконы так не поступают!». Ну, представление быстро кончилось — наших было больше, так что «алые» убрались и увели своего чуть ли не силой. Он все оборачивался и кричал — тебе, не иначе: «Ты все равно будешь нашим, в тебе душа автобота!» Смех, да и только. На твоем месте я бы сильно обиделся. А за детишек тебе лейтенант просил передать большое спасибо. Удачно это ты...
Я его почти не слушал. Я, кажется, наконец, понял, почему никогда не позволю погибнуть на моих глазах маленькому органоиду, если только смогу этому помешать. Блокированное давними сбоями воспоминание во время ремонта высвободилось и встало на место. Но хихикающий ремонтник был прав — это ровным счетом ничего не меняло. Я Тандер, десептикон. И я останусь им — пока ток бежит в моих цепях, а корпус навеки не сменил цвет.

@темы: осторожно, люди, фанфик-мой, Джен, Трансформеры, Десептиконы, осторожно, АУ, Автоботы, G

@темы: Экшн, Фиолетовый дождь, фанфик-перевод, Трансформеры, Десептиконы, Драма, R, Автоботы

@темы: фанфик-перевод, Трансформеры, Десептиконы, NC-17, Автоботы, Слэш

@темы: осторожно, люди, Рассуждения, Ангст, фанфик-перевод, Трансформеры, Десептиконы, Драма, Автоботы, PG-13

@темы: Экшн, фанфик-мой, Трансформеры, Автоботы

@темы: фанфик-перевод, Джен, Трансформеры, Десептиконы, Драма, Автоботы, PG-13

@темы: фанфик-перевод, Трансформеры, Десептиконы, Слэш, PG-13

Спасибо, Астропоезд!

_________________
«Фиолетовый дождь»

Оригинальное название: Lluvia púrpura
Автор: Taipan Kiryu
Перевод с испанского: astrotrain1988
Разрешение на перевод: получено
Вычитка вольная: Skeinweaver
Вселенная: G1
Рейтинг: R
Персонажи: Громовержец, Деформер
Жанр: драма, приключения
Краткое содержание: Громовержец всматривается в тени прошлого в поисках утраченного сокровища и не подозревает, что вопрос всей жизни может решиться в один миг.
Примечание переводчика: данный текст является переводом испаноязычной (оригинальной) версии фанфика “Lluvia púrpura” (автор Taipan Kiryu). Имена канонических персонажей переведены в соответствии с традицией G1, поскольку оригинал предполагает смысловое понимание имени Thundercracker (Громовержец), к тому же русскоязычные фанаты не всегда владеют английским языком.


Глава 1

«Фиолетовый дождь»

***

Громовержец перечёл сообщение, пришедшее пару минут назад на его персональный компьютер. Оно было адресовано лично ему, но было написано в бесстрастной, обезличенной манере. Определённо Барханом.
Но не холодный протокольный тон, присущий официальным извещениям десептиконского связиста, беспокоил Громовержца. А то, что он совершенно не мог вникнуть в слова, различить смысл за сотнями кибертронских иероглифов, которые его процессор в данный момент просто отказывался последовательно обработать.
Эти нарушения внимания не были для него обычны, однако стали случаться с ним всё чаще с тех пор, как он попал на Землю. Чаще всего он списывал это на нестабильную температуру планеты, или на то, что выше его сил проводить столько времени так далеко от неба, сколько приходилось сидеть взаперти на подводной базе.
Громовержец не отрывал оптику от экрана, однако мысленно витал далеко от полученного сообщения. Его тёмно-серые пальцы крепко сжимали ручки кресла. Экран монитора горел ярким пятном в полутемном отсеке, отбрасывая отсвет на серьёзное лицо сикера. Остальное помещение тонуло в тенях.
Вдруг привычный полумрак разорвала резкая фиолетовая вспышка, осветившая Громовержца сбоку в тот же момент, когда у самого его кресла возникла высокая стройная фигура. Подобное явление могло оказаться потрясением для любого другого трансформера, но сине-серый сикер видел телепортацию тысячи раз и уже привык.
Деформер частенько телепортировался в личный отсек Громовержца, без спроса и в любое время. Синему истребителю не нравилось, когда кто-нибудь нарушал его одиночество (привычное и желанное для него состояние), но за миллионы лет пребывания любимой мишенью Деформерской дружбы усвоил, что втолковывать чёрно-фиолетовому, что такое «личное пространство», бесполезно. И так Деформер, обладавший уникальной способностью к телепортации и совершенно одиночества не переносивший, стал частым гостем в его отсеке.

- Эй, Гром! Шарки, почему такая темень? Свет на полную! — крикнул чёрно-фиолетовый истребитель, роняя датапад другу на колени.

Громовержец вздохнул и глянул на подкинутый датапад без особого интереса. Начал фокусироваться на тексте в окошке переносного устройства — текст оказался тем же самым, что он только что получил — и, не удержавшись, схлопнул оптику от прибавки освещения.
- Деф, я тоже получил это сообщение. Я как раз его читал.

- Нас командируют! – отозвался Деформер, падая на платформу. - Соображаешь? Гульнём!

Синий сикер отложил датапад в сторону и выключил монитор своего компьютера. И просто сказал:
- Мы будем на задании.

- Только вначале, - Деформер состроил пренебрежительную мину. - Ты что, не дочитал сообщение Бархана? У нас будет целых три цикла на отдых после доставки груза. Три свободных цикла, Гром!

- Всё равно не стоит радоваться раньше времени, Деф. Это самая крупная партия энергона, что мы отправляли на Кибертрон за все эти годы.

Деформер улыбнулся и уставился в потолок, заложив руки за голову.
- Да... и его доверили НАМ, - он словно разговаривал сам с собой.

Громовержец развернул свое кресло и посмотрел на брата по крылу.
- Прямым приказом Мегатрона. Похоже, в последнее время он очень нами доволен.

- Логично, Гром. Мы же добились успеха в семидесяти трех процентах случаев наших недавних вылетов за энергией. А как мы уделали этих мерзких аэроботов? И эти жалкие куски металлолома еще называют себя летающими трансформерами!

Громовержец медленно кивнул. Он втайне завидовал тому беззаботному веселью, что постоянно переполняло Деформера. Что бы ни случилось, черно-фиолетовый истребитель всегда умел расслабиться. Казалось, ему всё нипочём.

- Еще два цикла, и мы выберемся из этой дыры, - продолжал Деформер. Его оптика восторженно светилась, а на лицевой пластине появилась широкая улыбка.

Громовержцу хотелось бы разделять его энтузиазм.

***

Жизнь на глубине восемнадцати тысяч футов под водой имела свои преимущества. Вероятность встречи с человеческими существами была практически сведена на нет, и любую попытку автоботского вторжения можно было легко засечь на расстоянии сотен миль. Кроме того, жизнь в глубинах моря позволяла избегать назойливых земных шумов и, хотя морская фауна вокруг базы десептиконов была богатой, спокойствие на дне Атлантического океана никогда не нарушалось.
Однако для летающего трансформера, особенно для сикера, все было иначе.
Этой ночью Громовержец не спал. Но не потому, что его тянуло в небо. Его постоянно мучила одна-единственная мысль, от которой он уже несколько часов ворочался на платформе для подзарядки.
Осознав, что отдохнуть не удастся, сикер подал мысленную команду включить освещение на пятнадцать процентов. На его сине-сером корпусе заиграли легкие тени.
Деформер был прав. Громовержец почему-то не любил яркий свет. Гораздо лучше он чувствовал себя в темноте.
Десептикон потер лицевую пластину манипуляторами и встал. Он страдал клаустрофобией, как и все остальные сикеры, и находиться в замкнутом пространстве долгое время было для него невыносимо. Но растущее чувство нехватки воздуха, охватившее его этой ночью, не имело ничего общего с нелюбовью к тесным помещениям.
Инстинктивно, даже не осознавая этого, он открыл дверь отсека и вышел, направляясь к пусковой башне базы десептиконов.
Ему срочно надо было взлететь.

***

Пролетав всю ночь, Громовержец вернулся на затонувшую «Немезиду» на самом рассвете, за пару часов до начала своего дежурства, последнего перед завтрашней отправкой на Кибертрон.
Не заходя к себе, он прошагал по широкому коридору мимо командного центра к внушительной двойной двери, которая всегда была заперта. Но Громовержец знал, что несмотря на ранний час, за ней уже кипит работа.
Немного поколебавшись, он все же решился нажать красную кнопку рядом с дверью.
Подождал несколько секунд. Пришлось нажать на кнопку еще три раза, прежде чем дверь с шипением открылась и его приветствовала недовольная физиономия Бульдозера.

- А, это ты, Громовержец. Чего надо? - спросил конструктикон.
- Мне надо поговорить с Крюком, - ответил сикер с некоторой неловкостью.

Несколько мгновений Бульдозер молча смотрел на Громовержца, потом развернулся и прошел вглубь огромной мастерской конструктиконов. Сикер последовал за ним, с каждым шагом чувствуя себя все более неловко.
Они прошли мимо большого стола, за которым Скребок, Большегруз и Смеситель колдовали над каким-то причудливым агрегатом. Когда истребитель поравнялся с ними, на него уставились три пары не слишком дружелюбных оптических датчиков. Конструктиконы терпеть не могли, когда их отрывали от работы.

- Мы заняты, Громовержец, - проворчал Скребок.
- Заняты, очень заняты, - повторил Смеситель.
- Я на секунду, - ответил сикер, стараясь избежать тяжелого взгляда Скребка.

Бульдозер встал рядом с Большегрузом и уткнулся в монитор с чертежами, испещрёнными множеством красных пометок. Махнул на дверь в глубине отсека и тут же потерял всякий интерес к присутствию постороннего.
Сикер направился прямо к двери. При его приближении сенсоры двери сработали, она открылась, и он увидел знакомую фигуру Крюка, склонившуюся над огромным мотором.
Конструктикон не поднял оптику и никак не приветствовал товарища по оружию. Его внимание было полностью поглощено мотором. Приладив две микросхемы и трижды их оттестировав, он наконец заговорил.

- ЧТО, Громовержец? – спросил он, не отрывая взгляда от только что подогнанных микросхем.
- Сделай одолжение, - ответил сикер.

Правый манипулятор Крюка застыл в воздухе над очередной микросхемой. Его визор скептически сузился.
- Одолжение?

Громовержец кивнул.
- Маскировка нейтрала... на завтра, - произнес он, стараясь говорить как можно небрежнее.

Внимание Крюка мгновенно переключилось. Конструктикон скрестил руки и постучал себя по предплечью зажатым в правой руке инструментом.
Громовержец опустил голову:
- Я знаю, это очень неожиданно, но...

- Мы очень заняты. К тому же, вряд ли мне нужно повторять, что личные одолжения — не моя специализация, - сказал Крюк, возвращаясь к мотору.

Неловкость Громовержца росла. Будто желая спрятаться за чем-то, он принялся рассматривать мотор, который чинил Крюк. Как всегда, работа конструктикона-перфекциониста была безупречна.

- Если это все, чего ты хотел, Громовержец...
- Мне это ОЧЕНЬ нужно, Крюк.

Конструктикон продолжил работу.
- Почему бы тебе не пойти с Фингалом? Он мог бы тебе помочь, наверное...

- Мне нужна полная маскировка, а не груда лома, которую достанет Фингал. Что-нибудь, чтобы пройти... незамеченным.

Крюк снова глянул на Громовержца, и на его лице начала проступать нехорошая ухмылка.
- Незамеченным, э? Что, собрался влезть на вражескую территорию, пока будешь на Кибертроне, а?

Сикер нахмурился. Ему не хотелось давать конструктикону слишком много информации, хотя он был единственным, кто мог ему сейчас помочь.
- Вроде того, - пробормотал Громовержец.

Крюк снова позвякал инструментом, на этот раз по ноге.
- Приходи после последней смены. Твой заказ будет готов, - и обратил всё своё внимание на мотор перед собой.

***

Деформер и Громовержец вышли из космического моста на Кибертроне. Деформер ликовал так бурно, будто оказался не на суровой базе в Полигексе, а в раю.

- Мы снова на Кибертроне, Гром! - бодро возвестил он, толкнув Громовержца в грудь. - Три полных цикла после сдачи груза! Оторвемся по полной, я ни на астросекунду не протрезвею, точно тебе говорю!

Взрывала холодно взглянул на них со своего неизменного места бдения за огромным компьютером командного центра.

- Перенос партии энергона прошёл успешно, Взрывала. Ни один куб не был поврежден, - сообщил Громовержец.

Массивный фиолетовый робот молча кивнул и набрал на клавиатуре длинную последовательность цифр. Через секунду небольшая армия одинаковых дронов начали выносить энергокубы из космического моста.
- Согласно приказа лорда Мегатрона вам предоставляется увольнительная на три цикла. Точное время вашего отбытия будет объявлено, когда дроны закончат складирование энергона. Для возвращения на Землю вы должны вовремя прибыть к космическому мосту, - ровно проговорил Взрывала, продолжая вводить в компьютер бесконечные числа.

- Прибудем, Одноглазый, прибудем, - сказал Деформер, махнул Взрывале и, взяв Громовержца под руку, потащил его наружу.

***

Через несколько минут двоих десептиконских сикеров свежим воздухом встретила вечная кибертронская ночь.
- Вот о чем я говорил, Гром! Снова на старом добром Кибертроне! Как меня достала та свалка органического мусора! - сказал Деформер, широко улыбаясь. Он был явно на седьмом небе от счастья.

Громовержец посмотрел на высокие здания вокруг. Даже в годы войны эта часть Полигекса оставалась величественной и грозной. К собственному удивлению, он не разделял и доли волнения и радости своего собрата. В конце концов, он не бывал на родной планете более четырех миллионов лет.

Деформер потёр руки в предвкушении и открытая улыбка сменилась коварной ухмылкой.
- Ну, куда нацелимся, Гром? Ночь только начинается!

- Праймус, Деф! Мы только прилетели, а ты уже хочешь набраться?

Деформер расхохотался.
- Да я о фемках, вообще-то. Но, раз уж ты напомнил, достать пару кубов лучшего высокозаряженного для начала — это неплохая идея. Пошли, хватит терять тут время.

Громовержец не тронулся с места.
- Я тебя нагоню. Мне надо сначала кое-что сделать.

Деформер встал как вкопанный. Громовержец очень редко говорил в таком тоне. Черный сикер пристально посмотрел на своего друга: ему стало отчаянно любопытно. Однако ему было отлично известно, что если Громовержец молчит о подробностях, значит, не хочет, чтобы расспрашивали.
- Э... Гром... Ты там справишься? То есть...

- Если что, я свяжусь с тобой, Деф.

Деформер посмотрел на Громовержца нерешительно, но через мгновение к нему вернулась юношеская бесшабашность:
- И не тяни там, Гром, ведь мы...

Громовержец нетерпеливо и досадливо сощурился.

- Ну давай, Гром. скажи! Мы с тобой...

Громовержец сдался.
- ...Лучшие друзья, - пробормотал он смущенно.

- Молодца, брат! – с пылом воскликнул Деформер и хлопнул солётника по спине так крепко, что его бы не поняли при менее крепкой дружбе.

Да, Громовержцу определенно хотелось бы разделять энтузиазм Деформера.

________________________________________________

Глава 2

***

Змеи.
Очень немногие из обитателей Кибертрона что-либо знают об этих терранских тварях, которые обречены вечно ползать по земле в наказание за неискупимый грех, совершенный одной из них: тот древний змей посмел принести запретный плод мудрости.
Но если бы кто-то, хоть немного знакомый с земной биологией или человеческой мифологией, взглянул с высоты птичьего полета на трущобы Аякона, то ему легко бы пришло сравнение со змеиным гнездом.
Заброшенный сектор, совсем в стороне от центра автоботского сопротивления, был нейтральной зоной. Тёмные и разбитые улицы переходили одна в другую, казалось, без всякой логики и конкретного направления. Часть построек были явно утилитарными и возведёнными наспех, но большинство зданий будто возникли из чьего-то причудливого бреда. Эти забытые улицы стали прибежищем Ничьих, механоидов без Знака, в жизни которых не было другой цели, кроме «достать энергона, чтобы застать завтрашний цикл».
Один из этих изгоев, изуродованный трансформер грязно-коричневого цвета, молча шел по улице, глядя в землю, совершенно не замечая других неприкаянных, которые попадались ему на пути. Впрочем, все они были слишком озабочены собственным выживанием, чтобы вглядываться друг в друга.
За последние девять миллионов лет это место изменилось. Война и отчаяние принесли намного больше разорения, нежели время. Один из самых благоустроенных и безопасных районов Аякона запустел. Теперь здесь можно было встретить лишь «пустых» — Ничьих, трансформеров, опустившихся от горя, да немногочисленных автоботов-пацифистов, что сочли своим долгом «навести порядок».
Громовержец шел прихрамывая, подволакивая правую ногу и стараясь не встречаться взглядом со встречными. Хотя маскировка, сделанная Крюком, была довольно убедительна, он был уверен, что его высокий рост и выпуклые навесные пластины, скрывавшие крылья, притягивают подозрительные взгляды прохожих. Впрочем, именно внушительный и нависающий вид позволил ему избежать нападения мародеров, всегда искавших легкой добычи.
Он знал, что в этом квартале нет камер слежения. Автоботский Совет был слишком занят борьбой с десептиконами, чтобы отвлекаться на сборище париев. Но вопреки этому знанию, сикера не покидало ощущение, будто кто-то смотрит ему в спину. Знакомое каждому воину чувство опасности, засады. Развитое миллионами лет войны.
Однако ему было тревожно не от страха перед засадой, мрачным кварталом или возможностью заблудиться на вражеской территории. На самом деле он волновался не о том, а о другом. Вернее, о КОМ-ТО другом.
Не забывая хромать на правую ногу, он вышел на улицу, освещаемую одиноким светильником, что качался на самом верху покосившейся ретрансляционной вышки и потому остался вне досягаемости местных мародеров, подавляющее большинство которых не умели летать.
Громовержец ссутулился в неудобной маскировке, обеспечивавшей ему относительную безопасность, и направился на другой конец улицы, держась в тени стен.
Наконец он подошёл к старому жилому дому с едва заметными приметами былой добротности. Запущенные стены в потёках окислов и следах лазера — от древних битв и ежедневных битв за выживание — ещё держались.
Громовержец замер у двери в неподвижности, под покровом темноты. На мгновение он пожалел, что пришел, и решил было вернуться, замести следы и навсегда забыть о существовании этого дома и того, кто был внутри.
Но это было невозможно. Девять миллионов лет он бежал своего прошлого и по опыту знал, что не сможет забыть.
Рука в громоздкой маскировке неуклюже нажала выгоревшую красную кнопку рядом с дверью.
Шли секунды. Ответа не было. Громовержец ещё раз надавил кнопку и ещё раз и ещё раз, долгие несколько минут стоя перед закрытой дверью.

В какой-то момент он потерял чувство времени. Остались только он и эта кнопка, возвещавшая о его присутствии. Он готов был нажимать ее бесконечно, даже если никогда не получит ответа. Его терпение вдруг стало безграничным.
Наконец, через несколько минут над ним зажегся тусклый свет, и сенсор просканировал его из-за двери.

- Уходите.

Громовержец вздрогнул от мертвенно-слабого голоса из интерфона над красной кнопкой. Ему показалось, до последней микросхемы. На миг почудилось, что земля уходит из-под ног, и он вынужден был опереться ладонью о стену, чтобы не упасть.
Голос не сказал больше ничего, но шипение домофона позволяло понять, что говоривший все еще у двери.
Громовержец потупился, погасил оптику под маской, не в силах подобрать нужные слова.
В груди вдруг стало больно. Искру переполнили эмоции, резкие и болезненные, он не помнил таких за всю свою жизнь.
- Это я... Шатун, - пробормотал он в домофон, как только нашел в себе силы заговорить. Собственный голос казался чужим, странным. Странно звучало имя, которого он не слышал почти девять миллионов лет. Настоящее имя, данное так давно. СВОЁ имя.
Шипение в домофоне прервалось. Потянулись бесконечные мучительные секунды. Громовержец стоял перед дверью, опустив голову, Искра крутилась как бешеная. Наконец дверь лязгнула, скрипнула и приоткрылась.
Громовержец поднял дрожащую руку и открыл дверь полностью. Прежде чем войти в ожидавшую его темноту, он снова поколебался. Воспоминания обрушились на него, словно сильные, хлёсткие удары. Но он знал, что отступать некуда... Не в этот раз.

***

Голубые оптические датчики глянули на грузного бурого механоида. Коленвал узнал вошедшего, несмотря на уродливую маскировку, скрывавшую его истинные черты. Искра чувствовала его, хотя они не виделись девять миллионов лет.
Как только за ним тяжело захлопнулась дверь, странный гость сделал резкое движение, и бурая броня упала к его ногам, открывая высокую и стройную фигуру Громовержца.
В доме было очень темно, однако трансформеры узнали друг друга. Никто из них не решался заговорить. Они просто смотрели, настраивая оптику на зрение при недостатке света. Впервые за бессчетные тысячи лет они встретились. К чему притворяться.

- Шатун, - мрачно произнес ветхий механоид.
- Отец, - отозвался Громовержец ровным, не выдающим эмоций голосом, однако его Искра снова вздрогнула, когда он услышал свое старое имя, произнесенное так холодно через столько лет.
Несмотря на темноту, десептикон мог различить отвращение на лицевой пластине своего создателя.

- Зачем ты пришел? - прямо спросил Коленвал. Он явно не хотел говорить с сикером по-родственному.
Громовержец продолжал молчать и склонил голову, глядя в пол.
Не дождавшись ответа, серо-зеленый старый робот скрылся за боковой дверью. Громовержец последовал за ним.

Соседнее помещение было освещено получше. Коленвал подошел к настенному раздатчику и нацедил пол-куба. Презрительно взглянув на энергон, бросил его сикеру, который легко поймал куб.
Громовержец огляделся, отчаянно выискивая детали, которые хранили прошлое.
- Это тот самый энергонный автомат, который я сломал в детстве? – спросил он, пытаясь смягчить свой голос.
- Да. Так зачем ты явился? – был резкий ответ Коленвала.
Синий истребитель нервно разглядывал дно энергокуба у себя в руке.
- Я в увольнении и…
- Тебе здесь не рады, - сухо оборвал его Коленвал.
Рука Громовержца дрогнула, и энергон подёрнулся мелкой розоватой рябью.
- Я подумал...
- Что, Шатун? – продолжал Коленвал, всё более раздражаясь. - Ты решил, что время загладит твой позор? Допивай энергон и убирайся отсюда!

Громовержец вновь опустил голову, не в силах смотреть на механоида, стоявшего перед ним.
- Папа... - в его голосе слышалась мольба.

- Не смей меня так называть! Больше никогда, слышишь?! – закричал Коленвал, вконец потеряв терпение.
Несколько секунд длилось холодное молчание. Слышно было только гудение ламп.

Не смея поднять голову, Громовержец еще раз попытался заговорить:
- Я изменился, - прошептал он.

- Изменился? Во имя Праймуса... о чём ты, парень? Я же вижу эти проклятые знаки на твоих крыльях! Ты по-прежнему мерзкий десептикон! В чём ты изменился?

Громовержец сердито сжал кулаки, проклиная себя за идею прийти сюда. Что он тут делает? Он верил, что нужно о стольком поговорить со своим создателем. Что, возможно, время смягчило старые язвы. Но робот, стоявший перед ним, не желал ничего слушать. В нём не осталось ничего от того Коленвала, которого он помнил.

- Я слышал, ты стал одним из лучших авиаторов Мегатрона. Воздушная элита! Какая честь для твоего создателя! А скажи-ка, твой славный вождь знает, что ты был создан автоботом? Ведь тебе нечего стыдиться! Так?!

Громовержец скорчился, будто от боли. Он хотел уйти, но знал, что не сможет. Его прошлое, его корни, его самые счастливые воспоминания — всё, что связывало его с началом его жизни было здесь, в этих стенах, в этих руках.

- Скольких автоботов ты убил, Шатун? Каков твой славный счёт? Здесь ты можешь гордиться известностью! Да, да, и не смотри на меня так... В Аяконе имя Громовержца покрыто позором!

- Хватит, - спокойно и твердо произнес сикер.

- Иначе что? Что, десептохлам, пришел убить меня, как великое множество себе подобных?

Громовержец поставил энергокуб на стол с такой силой, что едва не разбил его.
- Я пришел не для того, чтобы выслушивать оскорбления!

Черты Коленвала исказила ненависть.
- Так зачем же ты здесь? Ждешь, когда любящий создатель обнимет блудного отпрыска? – старый робот безумно расхохотался. – Иди сюда и приклони голову мне на плечо, СЫН! Как знать, вдруг на этот раз ты не вонзишь мне лом в спину!

Лицо Громовержца оставалось серьезным. Он бессильно разглядывал собственные кулаки.
- Вижу, ты совсем закрыл Искру прощению. Большой ошибкой было прийти сюда, - сказал он тихо, будто сам себе.

- Наконец-то мы пришли к единому мнению! Убирайся, убирайся сейчас же! Мой сын Шатун давно умер! А ты всего лишь убийца, предатель своего народа, наёмник! Ты так стыдишься своего истинного происхождения, что отказался от данного создателем имени! Вон и не возвращайся никогда, проклятый десептишлак!..

Коленвал не смог договорить. Его корпус содрогнулся в ужасной конвульсии и начал падать вперед. Одним быстрым инстинктивным движением, Громовержец подскочил к нему и подхватил на руки, прежде чем тот ударился об пол. Истребитель приготовился к бурным попыткам оттолкнуть, но трансформер в его руках не шевелился. Его оптика не горела.
На старом сером корпусе блеснуло что-то красное. Это была древняя эмблема автоботов, когда-то яркая. Она ласково прошуршала по груди Громовержца, когда он крепче прижал корпус своего создателя в объятии, по которому так истосковался.


Глава 3Глава 3

***

Коленвал ускорил шаг, стараясь не упустить из виду синий силуэт, мелькавший в дверном проеме. Оглушительный хлопок, донесшийся из заправочной, заставил его перейти на бег.

Когда он наконец добрался до двери, то застал маленькое стихийное бедствие. Недавно приобретенный энергораздатчик был сорван со стены и превратился в каску, слишком большую для маленького сине-серого механоида. Который примерял её, сидя на полу. Картина была довольно забавная, признался себе старший зеленовато-серый автобот.

- Шатун, - мягко сказал Коленвал, едва не вляпавшись в лужицу энергона, который вытекал из сломанного аппарата, - сколько раз я тебе говорил: перестань безобразничать. Ну что ты носишься как бешеная искра. Ты знаешь, сколько стоит починка такого аппарата?

Недавно собранный трансформер совсем спрятал лицо под «каской» и отвернулся к стене. Подняв неуверенную руку, попытался наощупь вложить её в большую ладонь, которую протянет ему создатель.
Коленвал улыбнулся, покачал головой и взял своё создание за руку. Оно появилось онлайн всего несколько циклов назад, но уже научилось создавать проблемы.

- Я хотел полетать, - буркнул Шатун из-под «шлема», стараясь побороть стыд. Его голос прозвучал искажённо, немного фальшиво и ломко, — впрочем, как у любого маленького кибертронца в самом начале настройки и поиска своей тональности.

- Ты наземный трансформер, Шатун. Ты не можешь летать.

Маленький синий робот высунулся из-под нахлобученного раздатчика и прилип взглядом к электронному плакату на стене.

- А они могут, - сказал он, показывая пальцем на изображение трёх ярких истребителей в боевом построении на фоне тёмного кибертронского неба.
- Они сикеры... Воздушная элита славной армии Кибертрона.
- Хочу как они! - не унимался Шатун, расширив блестящую оптику.
Коленвал вздохнул.
- Ты не был создан сикером, сын. Это не для таких, как мы...
Взрослый автобот оборвал себя на полуслове, заметив, как погрустнело лицо его создания. Быстро сняв погнутый раздатчик, он ласково потрепал сына по голове.
- Не унывай, Шатунок. Тебе не нужны крылья, чтобы летать.

Шатун улыбнулся: голос создателя рассеял его печаль. Маленькие аудиодатчики ловили всё сказанное Коленвалом, и для неопытного юного трансформера слова создателя звучали как глас мудрости. Высокая, мощная фигура отца олицетворяла всю истину мира.

Коленвал начал шуточный кулачный бой, и Шатун залился смехом, отбиваясь.

***

Громовержец опустил поднос на стол рядом с платформой для подзарядки и сел на старый стул, который принес из заправочной комнаты. Не найдя в доме ни одной чистой тряпки, достал собственную — ту, которой обычно чистил оружие. Окунув металлоткань в сосуд с синеватой жидкостью и аккуратно отжав, хмуро и осторожно начал протирать неподвижный корпус своего создателя.
Коленвал был одним из самых старых трансформеров на Кибертроне. Для робота ход времени не имеет особого значения, но его можно было назвать стариком. Он довел себя до совершенно неисправного состояния.
Краска на некогда сиявшем корпусе потускнела. Корпус уже не отливал зелёноватым цветом, как раньше: почти всё поглотил монотонно серый. Окислы охватили почти все шарниры, особенно суставы рук и ног. На груди было множество небольших вмятин, которые никто не пытался выправить. Даже его альтернативный режим уже было трудно определить.
Громовержец вглядывался в искажённое лицо, печальную картину обветшания, и его охватила боль. Неизвестно, сможет ли создатель трансформироваться снова. Очевидно, Коленвал утратил вечную молодость, присущую всем кибертронцам (если им везло во время войны).

Громовержец открыл грудной отсек своего создателя и ужаснулся. Большая часть микросхем Коленвала уже не функционировала. Они все были в окалине, и их явно никто никогда не заменял. Энергон и смазка еле текли по беспорядочно спутавшимся шлангам и накопителям, окружавшим искру жизни робота.

Не пытаясь согнать с лица негодование, десептикон принялся аккуратно счищать отложения кристаллизованного энергона со схем Коленвала. При этом вновь подключил некоторые основные системы и начал удалять те, что вышли из строя окончательно.

Громовержец не был медиком, но достаточно разбирался в механической анатомии, чтобы провести не слишком сложный срочный ремонт. Он умел это делать, как любой десептикон. На войне, солдат ДОЛЖЕН уметь себя починить. Требовать медпомощи могли лишь высшие чины и те, кто был очень тяжело ранен.

Шли долгие минуты, а Громовержец всё хлопотал над своим создателем. В доме слышалось лишь тихое гудение старой проводки. Впрочем, сикер был скорее рад тишине.

***

Коленвал понемногу приходил в себя. Но прежде чем его зрение немного прояснилось, первым пришло смутно знакомое ощущение. Чувство, которого он так давно не испытывал... Ласковое прикосновение сильной, но нежной руки.

Оптика старого трансформера активировалась и сфокусировалась на фигуре того, кто сидел рядом с ним. Коленвал слабо пошевелился, и это не ускользнуло от внимания нечаянного лекаря.

- Не трогай меня, - тихо проворчал автобот. Его голос дрожал от ненависти и слабости одновременно. Он поднял руку, пытаясь оттолкнуть Громовержца.

Сикер легко перехватил манипулятор своего создателя. Коленвал вздрогнул от прикосновения этих пальцев вокруг своего запястья.

- Какой срам, - расстроенно произнес Громовержец, пропуская мимо сенсоров слова своего создателя. - Как ты дошел до такого состояния? Большую часть твоих систем надо было заменить тысячи лет назад! Это чудо, что ты еще функционируешь.

Коленвал презрительно скривился и рывком стряхнул руку своего творения.
- Не твое дело. Это мой корпус, и я волен делать с ним все, что захочу, - отрезал он.

Однако упрямое объяснение, а верней, отсутствие объяснения, на Громовержца впечатления не произвело.
- Как вижу, ты не делал с ним ничего.
- Замолчи и убирайся отсюда. Оставь меня в покое или я вызову Стражу. Ты знаешь, сколько стоит твоя голова?

Громовержец продолжил чинить то, что ещё можно было починить, не подавая вида, что слышал язвительные слова. Любые попытки автобота сопротивляться помощи легко пресекались. Наконец Коленвал сдался и замер на платформе, мрачно глядя в потолок.

Закончив срочный ремонт, Громовержец сложил на подносе использованные инструменты.

- Я почистил область вокруг центрального процессора и заново подсоединил конденсаторы. Однако тебе нужно заменить 55,7 процента твоих микросхем, если хочешь профункционировать другой миллион лет, - глухо сообщил Громовержец.

Коленвал собрал все силы и с удивительной для его состояния быстротой захлопнул свой грудной отсек.

- Кажется, я велел тебе убираться, - холодно произнес он, всё еще глядя в потолок.
Громовержец скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
- Ты не в том состоянии, чтобы оставить тебя одного.

Коленвал презрительно фыркнул на эту попытку проявить участие.
- Такие приступы случались и раньше. Никаких особых последствий из-за них у меня никогда не было. УХОДИ!
- Если не хочешь показаться медику, я мог бы заменить твои внутренние схемы и...
- Шарк побери, парень! У тебя аудио барахлят? Твоя помощь НЕ требуется! Того менее приветствуется!! Иди прочь! – взорвался застарелым гневом Коленвал. Его оптика побледнела от ярости.

Громовержец поставил локти на колени и принялся разглядывать тряпку, которой чистил внутренние системы своего создателя. Подавленно обронил:
- Ты меня не послушаешь, верно?

- Конечно не послушаю! Я зря открыл дверь! Надо было оставить тебя на пороге, позвать стражников и посмотреть, как тебя арестуют, десептикон.

Громовержец нахмурился, продолжая рассматривать металлоткань.

- Ты смог бы?
- А почему бы и нет? В конце концов, это ты принес в дом измену, сын, - в голосе Коленвала звучала ядовитая ирония. Но теперь он тоже отвёл взгляд.

Громовержец покачал головой. Скривил губы в грустной улыбке.
- Вижу, в твоих программах нет оператора «второй шанс».

- Таким как ты — нет, - ответил Коленвал с глубоким отвращением, не сводя оптики с фиолетовых эмблем на крыльях сикера.

- Таким, как я? – переспросил Громовержец, сжимая кулаки, и поднял загоревшийся злостью взгляд на своего создателя. – Я такой же, как ты! Моя Искра создана из твоей с помощью Сигма-компьютера...

- Я не из предателей! А ты — убийца... чудовище!

Громовержец резко встал, задев крылом край стола. Поднос с инструментами с грохотом упал на пол, к ногам разозлённого десептикона.

- Я не чудовище, я твой сын! - закричал он. Его лицевые пластины в один миг трансформировались в маску гнева.

Коленвал отодвинулся к стене, приоткрыв рот. Он был удивлен, напуган и не смог ничего ответить. Молодой Шатун всегда был темпераментным, но этот высокий грозный незнакомец с яростно сверкающей алой оптикой, с узкими и смертоносными винтовками на плечах, был само зло.
Несколько секунд прошло в натянутой тишине. Затем Громовержец отвернулся, присел и стал собирать в поднос инструменты, раскатившиеся по всему полу.

Коленвал вздрогнул и беззвучно вздохнул, глядя на мощную, широкую спину своего сына, из которой вздымались два огромных крыла. Немногое осталось от того тела, которое собрал он сам.

Шатун явно изменился. Он стал таким взрослым, таким уверенным в себе, совсем сформированным. Его голос гремел, как гром, как имя, которым он теперь себя называл, гулко и грозно. Его движения стали сильными и ловкими. Теперь он проявлял очень серьёзный, суровый нрав и совсем не походил на того нервного, непоседливого юного трансформера, которым был когда-то. Война имеет беспощадное обыкновение так влиять… она меняет личность трансформера, делает его жёстким, холодным отражением своих ужасов, заставляет резко взрослеть и этим стирает всякий след наивности.
Бунтарь, которого Коленвал так любил, стал настоящим воином.

***

Коленвал вошел в небольшую комнату и уселся в кресле, которое указала ему красная фем-трансформер. Комната была тесной: стол посреди неё и два кресла перед ним едва вместились. На столе вокруг большого устаревшего компьютера в беспорядке валялись неровные кипы датападов. Из единственного окошка виднелась стена.

- Сожалею, что вызвала вас без должного предуведомления, Коленвал, - извинилась трансформесса монотонным голосом.
- Не беспокойтесь, Лемма. Вы говорили, что это важно.


Та вздохнула.
- Да, важно. Я давно хотела с вами переговорить. Шатун становится все более... неуправляемым... и персонал академии, включая меня, очень озабочен.

Коленвал кусал губы. Он не ожидал, что разговор сразу зайдёт о деле. Думал, что начнётся с формально-вежливой беседы, и он успеет внутренне собраться и приготовиться к тому, что будет. Он знал, что что-то будет.

- Во-первых, прогулы, - продолжила Лемма, открывая на компьютере электронный журнал. - Он очень редко появляется в Академии. Его успеваемость очень низка именно по этой причине. Вы не знаете, куда он ходит по утрам?

Коленвал отрицательно помотал головой.

- А его поведение — просто беда. Мне пришлось временно исключать его семь раз. СЕМЬ! Должна предупредить: следующий раз будет последним. Мы больше не потерпим подобного буйного поведения.

Оптика Коленвала пригасла в печали. Впрочем, он не был удивлён. Шатун в последнее время стал настоящим забиякой.

- Наши специалисты обследовали его. В его логических цепях нарушений нет. У него достаточно высокий интеллект, самый высокий в классе. Но он отказывается от социальных взаимодействий, кроме самых элементарных. Также он крайне негативно воспринимает закрытые пространства... – продолжила Лемма.

Коленвал промолчал. Он знал, что однажды настанет такой день, но всё равно это застало его врасплох. То ли из-за плотного рабочего графика, то ли по своей неопытности в воспитании огоньков… просто не получалось контролировать свое создание. Но всё равно он очень верил в него...

- Вы не думали о военном образовании? - Лемма говорила уверенно и напористо, будто обдумала всё заранее.

Коленвал с недоверчивым изумлением глянул на красную фемму перед собой.
- Шатун был создан как рабочий. Таких, как мы, обычно не берут в военные академии, - ответил он, склонив голову.

- Почему же? Всегда бывали исключения, и Шатун может стать одним из них. Он был лучшим атлетом из всех наших учеников за последние три миллиона лет, пока не забросил занятия. Думаю, для министерства обороны это будет весомым аргументом.

Коленвал нахмурился и скрестил руки на груди. Военное образование... В конце концов, не этого ли всегда хотел Шатун?

@темы: Фиолетовый дождь, фанфик-перевод, фанфик-чужой, Приключения, Трансформеры, Десептиконы, Драма, R, Автоботы

Это посвящено на самом деле одному конкретному существу - моему капитану. Хоть он и ни разу и не Истребитель Это только хорошо

Название: нет названия...
Вселенная: Виктори
Пейринг: слово это употреблять не хочется
Рейтинг: можно читать даже престарелым бабушкам
Дисклаймер: то, чего мне принадлежит, о том всё равно здесь не говорится.

Пояснение - на самом деле это своего рода сравнение. Я имел в виду кое-что - и кое-кого - другого.

читать дальшеКамень. Что такое камень? Это обломок твёрдой породы, магматической или очень хорошо уплотнённой осадочной, полученный искусственным или естественным путём. Вот интересно, в данном случае – искусственным или естественным? Потому что прорыли эту шахту десептиконы, они тут чего-то добывали, по слухам какой-то ценный минерал, а потом как-то враз и неожиданно свалили, покинув все разработки и что только кирки не побросав, а вот обрушилась она, когда там, внутри, находился ты, уже сама, никто её не просил.
Нет, ты, конечно, знал, что здесь бывают какие-то странные возмущения, сдвиги пластов коры, ты так прямо и сказал, когда мы сюда прилетели: «Микон, планетка с сюрпризами, при чём едва ли приятными. Поэтому прошу, не устраивай мне дополнительных. Я тебя взял из единственных соображений – в случае какой-нибудь поломки ты, мелкий человечек, починить меня сумеешь быстрее и лучше всего, потому что с лёгкостью пролезешь в любую щель, а кроме того – у тебя, человека, от какого-нибудь электромагнитного всплеска все системы не забьёт». Так сказал ты, и я в кои-то веки порадовался своей полезности и нужности. И своему отличию от тебя.
Хотя я всё равно не понимал, почему надо было лететь именно тебе, нам. Ясное дело, брать ещё кого-то рискованно – ты один, замаскированный под старый грузовой шаттл, и то мог привлечь внимание. Но что, больше никого нельзя было под что-нибудь замаскировать?
Короче говоря, я этой идеей и доволен был, и совсем наоборот. И вот, пожалуйста. Нашли мы, конечно, много чего интересного, но вот ты теперь завален толщей камней с многоэтажный дом, и – ни спасательной техники, ни послать сигнал СОС из-за этой чёртовой магнитной бури.
Когда не знаешь, что делать, и в общем-то когда ничего нельзя сделать – надо делать хоть что-нибудь, это тоже ты говорил, и когда пыль наконец оседает, открывая картину огромного кургана из обломков красно-буро-коричневой породы – я падаю без сил на колени, на эти камни, я даже плакать не могу, потому что никакими слезами не выразишь того, что внутри… А потом хватаю первые камни и начинаю кидать их в сторону. Это сперва не мысль, не решение – это потребность, по осознании это чистое безумие, ведь не надеюсь же я откопать тебя – вот этими голыми руками там, где нужны экскаваторы и тягачи? Не надеюсь. Не думаю, не оцениваю, не планирую. Потому что если б думал и оценивал – то должен бы был признать, что надеяться на что-то смешно. Я – против тонн камня. Пусть кто угодно сказал бы мне, что я бездарно трачу силы и время, что смешно надеяться таким образом обмануть самого себя – в другое время я и сам мог бы так сказать, наверное. Но мне всё равно, сколько раз уже перекатывалось через мою голову неторопливое местное светило, и как мала выемка в этом кургане, созданная моими усилиями, в сравнении с тем, что ещё осталось. Я как будто не осознаю, что это мои руки уже гудят от невыносимой усталости, это мои ноги все в синяках от этих камней, это в моих глазах уже рябит от этой распроклятой пыли. Я стискиваю зубы, хотя хочется просто упасть и скулить, и кидаю, и кидаю эти камни – маленькие, большие, горсти щебня, огромные булыжники. Я упрямый, да, очень – ты много раз говорил мне это, вот я и оправдываю эту характеристику. Да, иногда я поддаюсь этому ощущению гудения в руках, боли в саднящих пальцах, поддаюсь осознанию, что я устал, верю этому вкрадчивому голоску, наговаривающему мне, что я обязательно должен отдохнуть, и чуть-чуть побольше, чем я первоначально собирался. Я слаб, я иногда поддаюсь. Но когда я понимаю, что это малодушие снова взяло надо мной верх – я накидываюсь на завал с двойной, с тройной яростью, чтобы компенсировать своё позорное поражение.
Потому что ни за «чуть-чуть», ни за «ещё чуть-чуть» я всё равно не отдохну. В этой борьбе перемирий быть не может, только поражение, и всё. И пусть эта самая усталость, этот самый здравый смысл раз за разом встают в моём сознании и голосами всех друзей, всех старших товарищей, безусловно мной уважаемых, ремонтников, докторов говорят мне, что это дело бесполезное, что у меня ничего не получится, что нет и не было у меня таких сил – надо смириться, надо признать правду – я отмахнусь от них, как отмахивался уже не раз. Замолчите, не троньте. Я держу в голове только твой образ, только память твоих слов, только понимание, что иначе – никак, что не отступлюсь, не смирюсь, ни за что не смирюсь. Пусть мне это говорят сами земля и небо – я буду зачёрпывать полные горсти колючего песка, поднимать и перекатывать огромные валуны, скрести, рыть, отбрасывать… Если надо – я сверну горы, это без проблем. Я сделаю это, у меня просто другого выбора нет.
И однажды – я обязательно докопаюсь, я дождусь того дня, когда под бурой пылью блеснёт кусочек твоей брони – первой ласточкой моей победы, и мы обязательно выберемся отсюда, мы обязательно вернёмся и расскажем – обо всём, что тут было с нами… Только вот об этом – я не знаю, смогу ли сказать.
Но зато я знаю – где бы и что бы с тобой ни случилось, мои слабые силы всегда с тобой.

Скейн, с темами всё нормально?

@темы: осторожно, люди, автоботы, подарок, фанфик-мой, Джен, трансформеры, Драма, PG